— Ладно, толково говоришь. Что предлагаешь дальше делать?
— Нужно вызвать наряд, позвонить в НКВД. Вот на углу таксофон. Мне нельзя, он меня сразу узнает, успел тогда рассмотреть.
Я и так сполз на сиденье, стараясь не высовываться, так что общался с бойцами фактически лёжа.
— Тогда я иду, — решил батальонный адъютант.
— Идите, только не смотрите в его сторону. Просто поглядывайте в разные стороны, девушкам улыбайтесь, ведите себя как обычно. Как телефонистка свяжет с нужным управлением, они этим делом и занимаются, сообщите свои данные, потом, что опознали и обнаружили диверсанта, который участвовал в убийстве девушек и водителя неделю назад. Там дальше сами разберутся. Скажите, где находится этот «летчик», внешнее его описание, на какой улице, возле какого дома. Там они сами разберутся, их специфика работы.
— Понял.
Старлей покинул машину и прогулочным шагом двинул в сторону таксофона, при этом ещё и раскланиваясь знакомым и не знакомым, козыряя командирам, ну или отвечая. В кабине он пробыл минуты две, купил в киоске бутылку лимонада и вернулся.
— Ох и палит, хотя вечер, — пролез тот в машину и завозился, устраиваясь поудобнее на переднем пассажирском сиденье. — Ночью точно дождь будет.
— Что сказали? — попив лимонаду, я вернул бутылку хозяину.
— Сказали ждать на месте и сопровождать издали этого лейтенанта. Когда прибудут их люди, ехать к ним в управление. Отписываться будем.
— Понятно. Всё как обычно… Кстати, как он там а то я тут не вижу?
— Болтает ещё, — ответил водитель, которому через зеркало заднего обзора было удобнее наблюдать за диверсантом. — Интересно, чем он их так привлёк, вон как гогочут гусыни?
— Ага, он их тех девиц также заговорил. Язык подвешен, общаться умеет. У немцев такие наверняка особенно ценятся. Там лимонад остался?
— Не, допил, — сообщил водитель, показывая пустую бутылку, и дальше мы замолчали, терпеливо дожидаясь появления наружки из управления НКВД.
Как сообщил старлей, описание нашей машины, а так же её номер он дал, найдут нас быстро, если лейтенант никуда не денется. А тот всё болтал, встав на месте, даже до нас взрывы смеха доносились, ходя мы метрах в тридцати от них стояли.
— О! — встрепенувшись, воскликнул водитель. — Ещё один командир к тому диверсанту подошёл. Вроде стрелок, петлицы малиновые. Звания не разглядел, зеркала у машины маленькие, далеко слишком.
— Да не крутитесь вы, внимание привлечёте, — посоветовал я. — Эх, выглянуть не могу, знаю я этого неизвестного командира или нет. Из той же он четвёрки или это местный кадр завербованный немцами. Поди угадай.
Тут в окно старлею постучалась женщина цыганистого вида с корзинкой цветов.
— Купи красавец, недорого, — заулыбалась та золотыми зубами.
— Идите гражданка, — отмахнулся тот, опуская стекло.
— Уезжайте, — коротко ответила женщина приказным тоном, после чего оставив оторопевше застывшего старлея на месте, стала прогуливаться и предлагать цветы другим прохожим.
— Поехали, чего ждём? Видите же, наружка прибыла.
— Так это они?! — с восхищением протянул стралей, пока водитель запускал двигатель. — Во дают.
— Это их работа.
Мы доехали до управления, где нас всех троих направили к следователю, что вёл это дело, его вызвали из дома, когда пришло сообщение об обнаружении диверсантов. Конечно, детали операции до нас не доводили, даже подписку о неразглашении взяли, но очень подробно опросили, а мне дали посмотреть ещё мокрый снимок, где вместе со знакомым лейтенантом, сейчас он был мамлеем-лётчиком, стоял ещё один, в звании майора. Вот его я не знал, о чём честно сообщил. В первый раз видел. Когда мы покинули управление, уже полностью стемнело. Меня докинули о хаты, и уехали.
Естественно меня ждали, всех гложило любопытство как всё прошло. Так что когда я скрипнул воротами, проходя во двор, тут же Волк подбежал и остылые лайки, обнюхивая, то и семья высыпала на крыльцо. Шум мотора машины все слышали. Я во двор матери зашёл, где меня забрали там и высадили, а поправлять водителя я не стал.
— Ну как? — сразу же спросила Марина.
— Покормите меня сначала, напоите, а потом опрашивайте. С утра не жравши. Меня кончено угощали в батальоне, да что там, закуски одни. За то спиртного выставлено много было. Ха, наверно до сих пор сидят там квасят.
— Идём, мама тоже только что пришла, вместе и покушаете.
Оббив сапоги у входа, я прошёл на кухню, меня там усадили и наложили полную тарелку борща. С пампушками, и свежей сметаной, всё как я любил. Так что мы стали с мамой поздно кушать, остальные уже поели, ну а я изредка отрываясь от тарелки, рассказывал, как прошла лекция в батальоне. Про встречу с диверсантом естественно утаил. Не та информация, что им следовало давать. Тем более в своих младших сестрёнках и брате я нисколько не сомневался. Уже завтра вся улица будет знать, где я был и что делал. Понимание секретности напрочь отсутствует. Сам был такой в детстве, знаю, о чём говорю.
Следующий день продлился до обеда как обычно. Как говорится, ничто не предвещало. У нас последний урок физкультура была, играли футбол класс на класс, так что, разбившись на команды, вели счёт семь-шесть. У девчат гимнастика, бег, а мы в футбол, мяч гоняли. Я левым защитником был. Ну по крайней мере я сам себя так считал, потому как на футбол это гоняние толпой мяча от ворот к воротам мало походило. Но интересно, весело. Я сразу и не заметил, что у нас на спортплощадке за школой появилось новое лицо, мы как раз запинали мяч в ворота противника вместе с вратарём и двумя защитниками. Хотя, кажется, там один наш был. Восемь-шесть. Тут-то и прозвучал свисток учителя по физкультуре, у нас девушка им была. Она и нас отслеживала, умудряясь судить, всё видит зараза, и с девчатами занималась. А тут остановила игру и подозвала меня. Тут же со скамьи запасных рванул на моё место один из одноклассников, и битва на футбольном поле закипела с новой силой.
Гостя я сразу узнал, Лабухин собственной персоной, причём в знакомом костюме, именно в нём он был, когда некоторое время передвигался с нами по дороге смерти. Потом разошлись наши пути дорожки, и сошлись уже только тут. Сейчас костюм был отстиран, и отглажен, как новенький.
— Здравствуй, Саша.
— Здравствуйте, Константин Львович. Что случилось?
— А что, моё появление могло быть вызвано только какой-то случайностью или нуждой?
— А разве нет?
Мы отошли в сторону и сели на свободную скамью, но под перекрёстными любопытными взглядами сразу двух классов. Лабухин на это внимания не обращал, а я тем более, так что особо ничего нам не мешало общению, ну кроме мяча который кто-то запустил со снайперской точностью прямо в голову моему собеседнику. Невольно отбил тот его хорошо, обратно полетел, однако свёл на миг глаза в кучу, но быстро встряхнулся и продолжил говорить, как ни в чём не бывало.
