– Нет, – подтвердил Клим.
– Ну а что в ТСЖ-то говорят?
– Почтовый ящик Барановской забит неоплаченными счетами. Она должна за четыре месяца.
– Почему же ее до сих пор не нашли, чтобы об этом напомнить?
– Она одна, что ли, такая? – хмыкнул Клим. – Люди годами не платят.
– А ее соседи?
– Я что, должен к ним пойти?
– Конечно!
– Они-то тут причем?
– Человек ведь пропал! А вдруг ее убили? – вырвалось у меня.
– Это дело полиции, – хмуро сказал Клим.
– Погодите, я сейчас приеду.
– Мне тоже приезжать?
– Конечно!
Он вздохнул, но ничего не сказал.
– Встретимся через полчаса у подъезда, – выпалила я и, дав отбой, торопливо стала собираться.
Слава богу, дома не было ни Оли, ни Коли, я даже им посочувствовала. Они ведь тоже легли в час ночи, но в отличие от меня потопали спозаранку на работу. Может быть, все-таки дать им денег?
Я тут же устыдилась своего малодушия. Мне ведь еще ехать на банкет в свою честь! Там все будут просить у меня денег, человек десять, не меньше. Давать так всем, не давать так никому. А если я дам денег всем, то меня ждет судьба Майкла Кэррола. Который практически спился. Наши люди знают только один-единственный вид выражения своей признательности – это застолье. И если я раздам деньги, то точно сопьюсь.
Об этом я и размышляла всю дорогу. Клим уже ждал меня у подъезда.
– Ну и работенку вы мне подкинули! Жмуриков искать!
– Еще неизвестно, что именно случилось с этой Барановской. А вдруг она уехала?
– Куда?
– За границу.
– На четыре месяца?
– А что? В командировку.
– А почему мобильник не отвечает?
– Отключила телефон. За границей пользуется местной симкой.
– Послушайте, я узнавал: в этом доме полно пустых квартир. Большинство из них продается.
– Я хочу квартиру с ремонтом, – выкрутилась я.
– Найдем и с ремонтом, – заверил Клим.
– Вам что, трудно подняться со мной на тридцать седьмой этаж?
– Нетрудно, – пожал плечами Клим.
И мы вошли в подъезд.
– Мы к Барановской на тридцать седьмой, – деловито сказала я охраннику.
– Погодите, я запишу. Фамилии ваши как?
Так я узнала, что фамилия Клима Качалов. Клим Семенович Качалов, вот так-то.
Лифт не ехал, взлетал. В высотках лифты ведь скоростные. И вскоре я уже, волнуясь, стояла перед заветной дверью. За ней была какая-то тайна, и мне прямо-таки не терпелось ее узнать. Я слегка дрожащей рукой дотронулась до кнопки звонка. За дверью раздалась мелодичная трель. Я надеялась услышать шаги, но тщетно.
– Вообще-то, я это уже делал, – вздохнул Клим.
– Звонили в эту дверь?!
– Разумеется, я не сидел сложа руки все выходные. Я был здесь и субботу, и в воскресенье. Никого нет дома.
– А, ну-ка, понюхайте! – Я сунулась носом в замочную скважину.
– Я уже нюхал, – уныло признался Клим. – Полагаете, я не думал о трупе? Ничем таким не пахнет.
– Нюхайте еще! – велела я.
Вдвоем мы минут пять обнюхивали дверь. Застань нас кто-нибудь за таким занятием, нам с Качаловым не миновать психушки.
– Блин! Тут видеокамера! – Он ткнул пальцем куда-то вверх.
– Замечательно!
– Нас засняли, как мы тут дверь нюхаем! Вот охрана будет ржать!
– Пусть ржут. Зато мы узнаем, когда Барановская вышла из дома. И в каком виде.
– Что значит, в каком виде?
– С чемоданом или без, – пояснила я.
Клим впервые посмотрел на меня с уважением.
– А голова у вас работает.
– Ни трупом, ни газом не пахнет, все верно.
– Каким еще газом? Здесь плиты электрические!
– Ах да. – Очки, набранные умом, я сразу растеряла. И опять превратилась в капризную клиентку с явным прибабахом. – Идемте к соседям, – позвала я Качалова.
Он уныло поплелся за мной к соседней двери. Я сразу заподозрила, что Клим и туда звонил.
– Звонил?
– Звонил, – кивнул он. – Бесполезно. Там никто не живет. Я еще и узнавал.
Я все равно проверила его слова и минут десять трезвонила в соседнюю дверь. Он не врал.
– Что дальше? – спросил меня Клим.
– Пошли в другое крыло!
– Ну ты и упертая! – вырвалось у него. Я зыркнула: мол, попрошу мне не тыкать! Я как-никак работодатель!
– Там был? Были, – тут же поправилась я, кивнув на дверь по другую сторону от лифта.
– Там мы не были, – ехидно сказал Качалов.
Я решительно рванула дверь на себя. Здесь были квартиры с видом на проспект, а не на парк. Видать, не такие дорогие, потому что покупатель на них нашелся, и люди тут жили. Первая же дверь, в которую я позвонила, открылась.
– Здравствуйте. – Я приветливо улыбнулась. Женщина в элегантном домашнем костюме смотрела на меня с огромным удивлением. – Мы ищем вашу соседку, Виталину Барановскую.
– Я понятия не имею, кто тут живет! – Женщина покосилась на соседнюю дверь. – Мы недавно только въехали.
– Вообще-то Барановская живет в другом крыле, с видом на парк. – Я не переставала улыбаться.
– Тем более.
– А когда вы в последний раз ее видели? – вклинился Качалов.
– Кого?
– Барановскую.
– Я вообще ее не видела.
– Ну, как же? Наверняка у лифта сталкивались.
Она задумалась.
– Пару раз я видела какую-то даму. Мне показалось, она пьет.
– Пьет?
– Мы зашли в лифт, и я почувствовала запах спиртного. Причем, крепкого, то ли джина, то ли виски. А ведь еще не было и полудня. Хотя одета она была вполне прилично. Ни за что не скажешь, что алкоголичка.
– Вы с ней говорили?
– Только поздоровались. У нас так принято. Дом элитный, поэтому обязательно: «Добрый вечер» или «Хорошего дня». Она что-то буркнула, должно быть, не хотела, чтобы я почувствовала запах спиртного.
– Вы с ней так и не познакомились? Новый год ведь был.
– Нет, я ее давно не видела. И в Новый год тоже. – Дама всем своим видом дала понять, что сейчас захлопнет перед нами дверь.
И мы отступили.
– Охрану надо поспрашивать, – вздохнул Клим.
