Разумеется, он знал о моем бывшем любовнике-банкире. Но не знал о его незавидном положении в пресловутом Лондоне. Спасая себя, я врала вдохновенно:
– Макс мне поможет в память о наших с ним отношениям. У меня много денег, ты знаешь. Очень много. Мы могли бы дать твоим детям прекрасное образование, особенно Дане. А что их ждет здесь? Какое будущее? Увы, незавидное. Власть и богатства давно уже передаются по наследству. Твои дети могут преуспеть лишь в стране равных возможностей. В Америке или в Европе. Подумай о швейцарском или американском гражданстве для своих детей. И о нашем ребенке.
Он явно заколебался:
– Ты точно беременна?
– Точно я скажу тебе сегодня, после того, как сделаю тест. – Я потянулась к бокалу вина, который принесла Карине. Сергей перехватил мою руку:
– Вита, хватит.
– Я брошу, клянусь! Если ты останешься со мной, я совершенно изменюсь. Сережа, только не бросай меня…
– Ну, хорошо… Раз такие новости… А Максим Леонидович точно поможет нам с гражданством?
Я торопливо вытерла слезы:
– Конечно, поможет! Подумай только, какое прекрасное будущее нас ждет!
Он с сомнением посмотрел на мое раскрасневшееся от вина лицо.
– Вита, мне надо ехать. Дела. Я вырвался буквально на час, чтобы… – Он осекся.
«Чтобы бросить меня. Но мне удалось оттянуть казнь».
А если я и в самом деле беременна? Случаются же чудеса.
– Вечером я жду твоего звонка, – сказал он, доставая из кармана портмоне.
Я полезла было в сумочку за деньгами, но Сергей посмотрел на меня так, что я вся сжалась в комок. О! Он умеет так смотреть! Я поспешно опустила взгляд и захлопнула сумочку.
Он пошел в гардероб за своим пальто, а я отозвала в сторонку Карине и торопливо сунула ей деньги, шепнув:
– Спасибо, выручила.
В ее влажных армянских глазах было понимание.
– Помирились?
Я улыбнулась. Не сказала ни да, ни нет.
Я и сама еще не знаю. Но мне удалось зародить у Сергея в душе сомнение. С кем ему будет лучше, со мной или с Леной? Со мной – это за границей. О, заграница! Эмиграция! Золотая русская мечта! Туманный Альбион или пивнушка где-нибудь в Мюнхене. Кипрский пляж, иссушенный солнцем. Раскаленные камни Греции или цветущая Севилья. Хорошо там, где нас нет.
Он ведь неглупый человек, мой Сергей. Почему он ведется на этот мираж? Я всего лишь отсрочила казнь…
Мы оделись и вышли на крыльцо. Небо по-прежнему было хмурым. Я проводила Сергея до машины.
– Все, я поехал. – Он нагнулся и поцеловал меня в щеку.
Поцелуй был никакой. Не дружеский и не любовный. Но и на расставание это было пока не похоже.
– Вечером жду твоего звонка, – сказал он перед тем, как захлопнуть дверцу своей машины.
Я кивнула и махнула ему рукой:
– Пока!
Посмотрела вслед его огромному черному джипу и медленно направилась к входу в аптеку. Надо и в самом деле купить тест на беременность. А вдруг?
И тут меня окликнули…
Сергей
Глупо было надеяться: а вдруг? Вдруг да обойдется. Ее родственники все-таки объявились. Что ж, нам довольно долго удалось протянуть, скрывая тайну исчезновения Виталины Барановской. Лично я сделал все, что мог. Попытался избавиться от свидетелей, в частности, от официантки, которая могла услышать, о чем мы с Виталиной говорили в тот последний день. И когда мне на стол легла очередная повестка, тоже попытался взять себя в руки. Сказал Лене:
– Спокойно. Мы что-нибудь придумаем.
Это ведь она достала из почтового ящика конверт. И сразу испугалась.
– Что тут можно придумать? – Губы ее побелели.
– Я поеду к твоему брату.
– Сережа, не смей!
– А что ты предлагаешь? Рано или поздно они все равно на него выйдут. Я должен его проинструктировать.
Я сказал «проинструктировать», хотя собирался вынудить Игоря пойти в полицию с повинной. Пора.
Жена молчала. С того самого дня она почти все время молчит. Мы не говорим об этом. Вот уже четыре месяца нам друг другу почти что нечего сказать.
Я прекрасно помню тот злополучный день. Я отреставрировал его в своей памяти весь, включая мелочи. Чтобы потом не путаться в показаниях. Это ведь я во всем виноват. Мне не следовало ехать к Вите. Надо было объясниться с ней по телефону. Но откуда же я знал, что Игорь за нами следит?
А мне стоило бы об этом подумать. Вита меня предупреждала. Да я и сам давно уже понял: что-то тут не то. Как только я приезжаю к Вите, мне тут же звонит Лена. Жена знает, сколько я провел времени в квартире у своей любовницы, ходили мы куда-нибудь, или же сидели дома, вышла ли она меня провожать, или я был один. А у кого еще есть столько свободного времени, чтобы постоянно за мной следить, как не у Игоря?
С тех пор как шурин бросил более-менее престижную работу, на которую я его устроил через своих знакомых, но на которой надо было вкалывать, он быстро стал опускаться. Игорь говорит, что во всем виновата Вита. «Эта сука», – как он ее называет. Увольнение из банка и стало для моего шурина точкой отсчета. С тех пор Игорь неумолимо катился вниз, и я ничем не мог ему помочь. Сначала давал денег, но быстро понял, что это лишь способствует моральному разложению несчастного слабовольного мужика. Халява еще ни из кого не делала человека. Ему надо было вкалывать, забыть о неудаче и принять ее как удар хлыста для ленивой лошади: вперед! Вместо этого лошадка понурилась и зачахла. И стала покорно давать себя бить. И в итоге скакун превратился в клячу.
Последняя работенка Игоря весьма непыльная, хоть и не денежная. Он работает в фирме, специализирующейся на установке спутникового телевидения. Оформляет заказы и помогает мастеру, который выезжает по вызову. Сам Игорь даже не мастер, а так, «подай-принеси», хоть у него и высшее техническое образование. Первое. По второму он экономист. И вот мужик с двумя высшими образованиями занимается чепухой за смешные деньги. Потому что его никуда больше не берут. Разве что возьмут сборщиком мебели после того, как Игорь завалит и эту работу. Когда у него запой, Игорь не является по вызову. Пока еще он не надоел окончательно мастеру, и тот из мужской солидарности моего шурина прикрывает. Но сдается мне, это ненадолго. Я подозреваю, что шурину дает деньги Лена. Мои деньги. За то, что ее брат за мной следит. Раньше они почти не общались. Все началось с того злополучного дня рождения, на которое Лена пригласила свою лучшую, как она тогда думала, подругу и своего брата. Которые оказались старыми знакомыми.
Вот тогда и началось! И снова виноват я. Мне надо было в тот же день расстаться с Витой. Навсегда. Но я был ей должен и не имел достаточно наличных, чтобы сразу же расплатиться. Деньги я в итоге перехватил, но до этого мне успели хорошенько вымотать нервы. Обманутая женщина превращается в мегеру. А глупая обманутая женщина в тирана. Начинает беспрестанно устраивать сцены, твердя про свою загубленную молодость и детей, которых она мне, предателю и сволочи, родила. Будто я настаивал на этом! Она сама говорила:
