А у меня остались Славины пятьдесят тысяч долларов. Был благой порыв: поехать к его жене и отдать эти деньги ей. Ведь у нее дети. Потом я поняла: отдать ей, значит, отдать им. Тем, кто его убил. Потому что они Славину семью в покое не оставят. Так и будут пасти. Они ведь догадываются о том, что Слава отдал не все. И как только у его вдовы появятся деньги, появится и повод ее прессовать. И будет только хуже.
Я себе сказала: потом, Вита. Ты им поможешь, в память о Славе. Когда все утрясется. Когда пройдут годы и все забудется. Когда этих подонков самих постреляют.
Я даже на похороны его не поехала, чтобы не привлекать внимания. Я знала: Слава меня простит. Он единственный меня любил. И действительно, хотел на мне жениться. Слава дал мне хороший старт. Когда хозяева квартиры в очередной раз пришли ко мне за деньгами, я предложила купить у них эту квартиру. На дворе был кризис, самый его разгар. Люди метались в панике, теряли работу, теряли все свои сбережения.
Хозяева тоже дрогнули. Я ведь предложила им доллары. Валюту. И это в то время, когда банки лопались, как мыльные пузыри! А в магазинах каждый день переписывали ценники. Когда люди коробками тащили домой макароны и сахар со спичками в полном неведении, что же будет дальше? И валюта, наличка, была в этом бушующем мире единственной ценностью. Однушка у метро досталась мне сказочно дешево. Потом, в жирные нулевые я продала ее по цене виллы в Испании. Когда толпы народа хлынули в Москву в погоне за новенькими хрустящими нефтедолларами. За сытой жизнью и кучей развлечений. Москва, мать ее!
В течение полугода я купила еще две дешевые квартиры, одну в Москве, на самой окраине, другую в пригороде. И стала их сдавать. Этих денег мне вполне хватало на жизнь. А когда кризис рассосался, появился другой, не менее доходный бизнес. Купить квартиру на нулевом цикле, а потом наблюдать, как отрастают квадратные метры и, соответственно, твои деньги.
Последнюю квартиру, видовую, площадью сто сорок квадратных метров я тоже купила на нулевом цикле. А заодно и машиноместо в подземном паркинге. В то время у меня был мой самый богатый любовник, тот, кто подарил мне при расставании «золотой парашют»…
Соня
– Мы с Колей уезжаем на Новый год к его родителям, на Алтай. Квартира в полном твоем распоряжении, – сказала мне Оля и заговорщицки подмигнула: пользуйся, мол.
Я кивнула, заранее тоскуя. С тех пор как Паша вышвырнул меня из своей чудесной квартиры, у меня никого не было. Да и до Паши тоже. Честно сказать, я до ужаса боюсь мужчин. Я и мужу-то не смела сказать, что мне не нравится, когда он целует меня в шею. Щекотно и мокро. Я молча и закрыв глаза, вытерпела все, что он со мной делал. С тех пор боюсь мужчин еще больше. Со мной никто никогда не знакомится, на меня вообще не обращают внимания. Не сказать, что я очень уж некрасивая, просто никакая. Не умею ни краситься, ни одеваться. За всю жизнь никто из парней ни разу не попросил у меня номер телефона. И видно, уже не попросит. Но сказать об этом маме – дать лишний повод поскандалить. Зачем ты, вся такая никому не нужная, ушла от Паши, который хотел от тебя всего-то ребенка и помощь по хозяйству? А Оле – дать повод меня лишний раз пожалеть. Все еще одна, бедняжка! А я и так уже устала и от скандалов, и от жалости.
Поначалу от Паши я переехала к маме. Мы протянули вместе всего три месяца, беспрерывно ругаясь.
– Хоть бы ребеночек был, – ныла мама. – Какая же ты дура, Сонька! И зачем ты только пила эти таблетки?!
Лучше бы спросила: зачем ты бросила работу? Потому что, когда я захотела вернуться на прежнее место, мне сказали:
– Сонечка, мы тебе ужасно рады, но твое место пока занято. Подожди, пока девочка уйдет в декрет. Она недавно вышла замуж.
Но девочка, видать, была гораздо умнее меня. Потому что работу не бросила, несмотря на выкладки своего мужа, невыгодно, мол, и противозачаточные таблетки девочка прятала, а не бросала блистер на самом видном месте. Я подождала месяца три, но потом поняла, что это бесполезно. Девочка в декрет не собирается. Надо пока искать другую работу. Мама меня просто доконала, каждый вечер допрашивая:
– Ну, как?
– Жду, – коротко отвечала я.
Потом пыталась абстрагироваться, слушая очередную нотацию. Сидишь на шее, работать не хочешь, ребенка рожать не хочешь, с мужем жить не хочешь, нормальный, между прочим, парень. В кого я тебя только такую родила, никчемную?
В конце концов, мое терпение лопнуло. В это же время одна из моих знакомых по прежней работе устала скандалить со своей матерью. Но уже по другому поводу. После свадьбы они с Колей переехали к ее родителям, в старую трешку. Народу там набилось предостаточно: Оля с Колей, ее родители, брат-школьник и восьмидесятилетняя Олина бабка, которой вследствие ее маразма и недержания мочи полагалась отдельная комната. Так что Оле с Колей приходилось делить жилплощадь с ее младшим братом, который был любопытен, как все подростки в период полового созревания. Молодые было перебазировались на крохотную кухню, чтобы была хоть какая-то личная жизнь, но Олин папа вставал на работу в шесть утра. И разумеется, шел на кухню завтракать. Молодожены совсем измучились. Да еще и мать постоянно пилила Олю:
– Не могла себе москвича найти! Живем друг у друга на головах! Посмейте только ребенка родить! Ты выпила противозачаточные таблетки?
Мы с Олей пожаловались друг другу на жизнь и решили снять квартиру.
– Однушку нам с Колей не потянуть, – сказала Оля. – Но мы можем на паях с тобой снять двушку у метро.
С некоторых пор слово «метро» стало для меня волшебным, и я без колебаний согласилась. Тем более что мне подкинули деньжат. Мама вовсе не преувеличивала, нахваливая мое рукоделие. Я с детства этим балуюсь. Плетением из бисера, вышиванием и рисованием по ткани. Некоторые украшения у меня получаются. Еще я разрисовываю холщовые сумки, делаю всякие модные фенечки для молодежи, расписные шелковые платки, шью кукол и мишек. Раньше это было для меня хобби, но когда Паша уговорил меня бросить работу, я зависла на бисероплетении всерьез. Некоторые даже называют мои украшения стильными. Во всяком случае, они нестандартные и ни на что не похожи. С недавних пор я в ожидании работы распихиваю свои «шедевры» по лавкам, торгующим изделиями «хэнд мейд». Иногда это покупают. Заработок нестабильный, но это все же лучше, чем ничего.
Квартирка, которую мы сняли, оказалась крохотной, но там было все, что нужно. Ванна почти что сидячая, но и я не великанша. Сойдет, лишь бы каждый день не выслушивать мамины нотации. За три месяца я не разочаровалась в том, что переехала, хотя честно предупредила Олю, что могу подвести с квартплатой.
– Ничего, я тебя прикрою, – заверила та. И когда в следующем месяце, я, как и обещала, подвела, Оля сама расплатилась с хозяевами и записала за мной долг.
К Новому году мне повезло. Народ мечется по магазинам в поисках подарков и нарядов для корпоративов. К платью, как известно, полагаются украшения. Да и с витрин в азарте сметают все, что залежалось. Поэтому и мне удалось кое-что продать. Я отдала Оле долг, им ведь на Алтай лететь, да еще осталось на продукты к новогоднему столу. Печально только, что поедать эти деликатесы мне придется в гордом одиночестве.
