Мы с Соней переглянулись. Это было до смешного мало для квартиры такой планировки и площади и в таком престижном районе. Но это уже не наши проблемы.
– Итак, вы отказываетесь от моих услуг, как риелтора? – сурово спросил я.
– Извини, парень, – смущенно сказал Колька. – Так уж получилось. Машка сказала: зачем нам в этом деле посредники? Сами вон предлагаются. – Он бережно взял у меня сулившее «золотые горы» объявление.
Что ж, в Москве всегда найдется Поле чудес для наивных провинциалов, раздобывших по воле случае пяток золотых монет. И лиса Алиса с котом Базилио в любой момент готовы пропеть свою песенку о чудо-дереве с миллионами. У наследства Виталины Барановской незавидная судьба.
Я перевел дух. Да, мы в ответе за тех, кого приручили, но до тех пор, пока они сами, по своей доброй воле, или по глупости не снимут с нас эту ответственность. Колька Баранов сейчас считает, что он нас кинул, и даже не подозревает, как жестоко хотят кинуть его. Ведь это еще только первый шаг! Цветочки! Там хватает квартир. Мы с Сонькой честные, мы продолжали бы Баранову помогать из чувства вины или жалости, не важно. Но тем, кто не ценит хороших людей, начинает «везти» на плохих.
– Счастливо оставаться! – сказал я, заметив, какое радостное лицо у моей девушки. И торжественно положил на стол ключи, которые тут же проворно схватила толстуха Маша.
Слава богу, мы развязались с этой про́клятой квартирой!
Я жил счастливо всего один день. А потом мы пошли в ресторан, отмечать свою свободу. От ненавистной квартиры Виталины Барановской, от моей не менее ненавистной работы, от хождения по моргам и прочих атрибутов криминальной жизни. Чтобы поставить в этом деле точку и подумать, что нам делать дальше? Я было отказывался от ресторана, но Соня сказала, что это в последний раз. О, женщины! Имя вам Коварство! Я даже не подозревал, что меня хотят накормить до отвала и подпоить, чтобы сказать мне…
Лучше бы я этого не слышал!
Соня
– Клим, так нельзя.
– Чего нельзя?
Мой парень смотрел на меня осоловевшими глазами, а я молчала. Я специально заказала бутылку шампанского. И как всегда, заставила Климку доедать кучу вкусностей. Всем известно: сытый мужчина сговорчивее. На этот раз мы пошли в пиццерию рядом с моим домом, чтобы потом не тратиться на такси. Клим почти уже перебрался ко мне, и мы всерьез подумывали о том, чтобы снять или купить отдельную квартиру. Хотя Оля с Колей старались поменьше попадаться нам на глаза.
– Ты это о чем сейчас? – Климушка зевнул и потянулся к стаканчику с зубочистками. Я подумала: пора!
– Корнеев ее не убивал. И ты это знаешь.
– Не-а.
– Клим! Тут все притянуто за уши. Все факты. Ну почему Сергей Мамаев не подошел к шурину, если действительно видел его машину? Почему столько времени молчал? Почему потащил полицейских вскрывать квартиру Корнеева вместо того, чтобы поехать туда самому? Сергей Викторович прекрасно знал, что там труп!
– Тебе опер что сказал? – Клим заерзал и начал трезветь. – Есть свидетели. Та же аптекарша. Была она там, эта машина, понятно? У ресторана.
– Мы должны все проверить.
– О господи! Зачем?!
– А если Игорь Корнеев и в самом деле не виноват?
– Это дело полиции.
– А наше, выходит, сторона?
– Ага. Ты правильно все понимаешь.
– Вот уж не думала, что ты такой.
Мне и в самом деле стало обидно. И это мой парень?
– А ну, объяснись, – сказал он сердито.
– Если у нас таким вот образом, лишь бы найти крайнего, расследуют серьезные преступление, то что же тогда можно сказать о нашем правосудии? А как же тогда расследуются несерьезные? Подгоняются под статистику? Сколько же у нас по тюрьмам невинных людей сидит, Клим?
Он сердито засопел. Мне нравится, когда вот он так сопит и хмурит брови. Это значит, что он думает. И сердится на себя, потому что не прав.
– Это все демагогия, Сонька, – сказал он наконец. – Мы все равно ничего не исправим. Это сложившаяся система. И не мы ее сложили. Нам и не сломать, ломалка не выросла еще. Они нас детьми считают.
– Да, все мы, конечно, не исправим так сразу. Но хотя бы одно дело мы можем довести до конца, Клим? Установить истину? Наказать преступника? Ведь ты только подумай! Убийца разгуливает на свободе!
– Лично тебя он трогает? Скорее всего, вообще не догадывается о твоем существовании.
– Мамаев догадывается. Более того: мы для него реальная угроза.
– Ты все еще думаешь, что это он убил Барановскую? Но ведь алиби…
– Вот именно, Клим! Алиби! Мы должны проверить алиби Корнеева! И если выяснится, что у него это алиби есть…
– Постой, – нахмурился Клим. – Что они там говорили о работе Корнеева? Мы почти два часа трепались, пока из морга домой ехали.
– Шурин Мамаева работал в фирме по установке в квартирах и частных домах цифрового спутникового телевидения. Помощником мастера. Подай-принеси. В тот день, двадцать пятого сентября, Корнеев должен был поехать к клиенту и отвезти ему документы. Они накануне тянули кабель и квитанцию перепутали. Отдали клиенту синюю вместо зеленой. А зеленую бухгалтерия не приняла и отказалась закрывать наряд. Поэтому мастер позвонил Корнееву и велел ему поехать поменять квитанции. Клиент сказал, что будет дома с четырех до пяти.
– Ну и память у тебя! – восхитился Клим. – Лично я ни черта не помню.
– Потому что ты решил, что убийца Корнеев. Тебе так было удобнее. А мне все это сразу не понравилось, вот я и слушала очень внимательно. По указанному адресу с четырех до пяти Корнеев не приехал. Из чего следствие сделало вывод, что подозреваемый в это время убивал Барановскую и прятал на даче у Мамаевых ее труп.
– Да, все так.
– Надо поехать к этому клиенту и побеседовать с ним. Если он говорит правду, я смирюсь, а если нет… – Я замолчала, давая моему парню додумать мою мысль. Ведь мы с ним теперь одно целое.
– Вот за каким тебе это надо, а? – сердито спросил Клим.
– Я хочу узнать правду!
– То она хочет узнать тайну, то правду, – с иронией сказал он. – Ты уж определись.
– Я определилась, – сказала я твердо. – Мы это сделаем, а потом я решу, как нам потратить мой выигрыш в лотерею.
– И как это связано? – подозрительно спросил мой Качалов.
– Я хочу доказать, что этот выигрыш не случайность. Это либо награда, либо кара. Я не хочу думать, Клим, что это была моя кара.
– Ты точно слегка того, Сонька. – Он покрутил пальцем у виска. – Ну, хорошо. Я сделаю, как ты скажешь, но не потому, что я с тобой согласен. Просто я тебя очень люблю. Моя женщина может быть какой угодно, хоть чокнутой. Но это моя женщина. Мне сказали – я пошел. С чего начнем?
