А министр иностранных дел Австро-Венгрии Чернин писал Гертлингу: «Если сторонники Ленина преуспеют в провозглашении обещанного перемирия, тогда мы одержим полную победу на русском секторе фронта… Поскольку программа максималистов (большевиков. — Авт.) включает в себя право на самоопределение нерусским народам России… нашей задачей будет сделать так, чтобы желание отделения от России было этими нациями выражено… Порвав с державами Запада, Россия будет вынуждена попасть в экономическую зависимость от Центральных Держав, которые получат возможность проникновения и реорганизации русской экономической жизни».
В Бресте советская делегация завязала мирные переговоры с Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией. Конечно же, правительства Антанты выразили возмущенные протесты. Но… и они не отвернулись от большевиков. Посольство США в Петрограде и Американская миссия Красного Креста очень оживленно контактировали с новой властью. 18 ноября Бьюкенен встревоженно доложил в Лондон: «Американцы играют в собственную игру и стремятся сделать Россию американской резервацией, из которой англичане должны быть удалены и как можно дальше» [88].
А связи и впрямь стали плодотворными. Секретарь миссии Красного Креста Борис Рейнштейн перешел на службу к Троцкому, возглавил у него Бюро международной пропаганды. Сотрудниками этого бюро стали и журналисты Рид, Вильямс, Луиза Брайант. Писали литературу и прокламации для распространения среди германских солдат. Интерес получался взаимным. Большевики строили проекты «мировой революции». Но и планы Вильсона и Хауза предусматривали подорвать Германию революцией. Из России это было делать весьма удобно. Глава миссии Красного Креста Уильям Б. Томпсон писал: «После свержения правительства Керенского мы материально помогли распространению большевистской литературы как через агентов, так и разбрасыванием с самолетов».
Очень важный пункт плана Хауза по выведению Америки на роль мирового лидера касался и «фактического пересмотра системы международных отношений». Ведь европейские державы были переплетены договорами и соглашениями, заключенными без участия США, они вступили в войну «на новенького». Чтобы навязать свои условия, требовалось порушить прежнюю систему. Сделать это предполагалось под лозунгом «отмены тайной дипломатии». Хауз писал: «Все старые договоры должны были быть денонсированы и дискредитированы» [4].
Такую задачу выполнил Троцкий. Заняв пост наркома иностранных дел, он сразу же занялся разбором документов МИД. Среди тех, кто участвовал в данной операции, известны профессор Михаил Покровский, Карл Радек, выпускник Сорбонны и полиглот Ион Залкинд, британский разведчик Артур Рэнсом, английский журналист Филипп Прайс. Были и какие-то другие специалисты. 23 ноября началась публикация тайных договоров. 25 ноября их взялась перепечатывать «Нью-Йорк Таймс», за ней британская «Манчестер гардиан». Разразился грандиозный международный скандал.
Президент Вильсон назвал публикацию договоров «высокими стандартами в международных отношениях». Он сам активно поучаствовал в раздувании шумихи, после чего объявил, что прежняя европейская дипломатия никуда не годится, должна быть осуждена и похоронена. Теперь руки оказались развязаны, и американцы принялись строить новую дипломатию. Такую же тайную и куда более грязную. 5 января 1918 г. Хауз записал в дневнике: «Президент уже ожидал меня. Мы принялись за дело в половине десятого и кончили переделывать карту мира, как и хотели, в половине двенадцатого» [4]. Результатом стали знаменитые «Четырнадцать пунктов» послевоенного переустройства мира, которые Вильсон продиктовал державам Антанты.
Со своей стороны и американцы готовы были помочь большевикам. Ленин и Троцкий истратились на революцию, с деньгами было совсем худо. Но Томпсон и Робинс посетили Троцкого. После беседы с ним, 2 декабря, Томпсон направил запрос Моргану — перечислить 1 млн долларов [70]. Сохранилась фотокопия ответной телеграммы Томпсону от Моргана от 8 декабря: «Ваша вторая телеграмма получена. Мы выплатили “Нэйшнл Сити Бэнк” один миллион долларов согласно инструкции — Морган». 12 декабря банкиры, входившие в организацию Американского Красного Креста, вели переговоры о выплате большевикам еще 2 млн долл.
А Томпсон передал руководство миссией Красного Креста Робинсу и выехал на родину. Он увозил полную подборку тайных договоров, найденных Троцким. По дороге Томпсон остановился в Англии. Сюда же прибыл Ламот — помощник Хауза и банкир, партнер Моргана. 10 декабря они провели переговоры с Ллойд Джорджем, убеждая его поддержать большевиков. При этом Томпсон представил британскому премьер-министру свой меморандум. Указывал, что признание ленинского правительства невозможно — большевики уже ведут переговоры с Германией. Но связи необходимы, и нужно их перевести на неофициальный уровень. В этом же меморандуме Томпсон с предельной откровенностью пояснил, с какой целью предпринимались все усилия: «Россия вскоре стала бы величайшим военным трофеем, который когда-либо знал мир».
Конечно же, и большевики шли на уступки зарубежным партнерам. В дни переворота, когда Красная гвардия в числе важнейших объектов занимала банки, для двух было сделано исключение — для «Нэйшнл Сити Бэнк» и «Лионского кредита». В план восстания эти объекты не включили. А 15 декабря Совнарком принял декрет о национализации банков. Он не коснулся тех же самых «Нэйшнл Сити Бэнк» и «Лионского кредито». Правда, в Москве красногвардейцы явились в отделение «Нэйшнл Сити Бэнк» и выгнали служащих. Но это была самодеятельность местных властей. Стоило послу Френсису обратиться к Троцкому, как Совнарком приказал своему воинству убраться вон [85]. Зачем же обижать американцев и перекрывать канал, по которому идут деньги?
Общей участи избежал и Сибирский банк, через который шло финансирование большевиков из шведского «Ниа-банка». Его вдруг… купило британское правительство.
Декрет Совнаркома о национализации предприятий обошел стороной несколько иностранных компаний, в том числе огромные заводы Крейна в Ярославле. Их национализируют только в 1925 г.! Когда не станет Ленина и покатится с небосклона звезда Троцкого. А исключительное положение «Нэйшнл Сити Бэнк» позволяло ему проворачивать фантастические операции. Германский агент в Копенгагене доносил в Берлин: «Американский банк в Москве обнародовал извещение, что он берет на сохранение деньги российских подданных и американское правительство гарантирует вклады даже в том случае, если большевики наложат на них секвестр». За короткий срок «русскими частными лицами было передано на сохранение 7 млн рублей». Интересно, многие ли вкладчики уцелели после гражданской войны, сумели вернуть свои деньги?
Между тем Российская империя уже распадалась. Ленин выполнил обязательства не только перед немцами, но и свои личные, перед финнами. 31 декабря 1917 г. Совнарком признал независимость Финляндии. На Украине Центральная Рада обвела вокруг пальца всех — объявила союз с большевиками, но втихаря сговорилась с командованием Киевского округа. Наобещала военным сохранить их положение, и они разгромили красногвардейцев. А власть досталась Раде, провозгласившей Украинскую народную республику.
Правительство большевиков не признали Дон, Кубань, Забайкалье. Грузинские меньшевики, армянские дашнаки и азербайджанские мусаватисты образовали Закавказский сейм. В Берлине радостно потирали руки, германский министр иностранных дел Кюльман писал, что главная задача — «дезинтеграция старой России». Но Антанту распад России в полной мере устраивал! Франция и Англия мгновенно признали Финляндию, Центральную Раду. 23 декабря в Париже между французским премьер-министром Клемансо и английским министром Милнером было подписано секретное соглашение о разделе сфер влияния в России. Во французскую зону вошли Украина, Бессарабия, Крым, в английскую Дон, Кавказ, Закавказье. Позже к соглашению присоединились США и Япония.
