Меж тем противник пересек линию фронта. Он уходил на запад. Я не рискнул его преследовать. Да и время подходило к концу. Жаль было, что враг мало наказан. И вдруг я увидел, что «дорнье», подбитый мною, стал отставать. Пожар на его левом крыле разгорался.
…На аэродроме после осмотра моего самолета оказалось, что снаряд пробил лопасть винта (поэтому так и трясло), обшивку центроплана возле фюзеляжа и хвост.
— Совсем не так сложилась обстановка, как мы предполагали перед вылетом, — сказал мне Мухин.
— Да, всего не предусмотришь. Но надо быть ко всему готовым — и к схватке с охотниками, и к отражению налета.
«НУ И МОЛОДЦЫ!»
Наши войска подошли к Кривому Рогу. Противник, стремясь остановить их, стал применять большие группы тяжелых бомбардировщиков «Хейнкель-111»; как всегда, пытался наносить удары по резервам, тыловым объектам фронта, аэродромам. И нас часто перенацеливали в воздухе. Прикрывая войска на острие удара, мы по-прежнему уделяли большое внимание флангам.
Один из памятных для меня дней — 29 октября 1943 года. Мы шестеркой прикрывали войска в районе Кривого Рога. Вдруг слышу голос командира корпуса. Генерал Подгорный, как всегда, говорит спокойно и точно ставит задачу:
— С запада приближается большая группа тяжелых бомбардировщиков. Поиск!
Вот они — двенадцать «Хейнкелей-111». Идут в колонне звеньями, по три самолета в звене. Направляются к правому флангу наших войск. Истребителей сопровождения не видно.
Очевидно, нас заметили: самолеты, как всегда в таких случаях, прижались друг к другу. Сообщаю на КП наведения:
— Вижу двенадцать «Хейнкелей-111» на высоте около пяти тысяч метров курсом на восток.
В ответ генерал Подгорный дает команду:
— Быстрее атакуйте!
Куда направляются «хейнкели», я не знал. Но решил так: очевидно, они собираются пересечь линию фронта на более спокойном участке, в стороне от Кривого Рога, и нанести удар по какому-то объекту, по всему чувствовалось — очень важному. Вернее всего — по Пятихатке. Советское командование на земле разгадало намерение врага и перенацелило нашу группу. Приказ атаковать говорил о многом.
Решаю атаковать всей группой: одновременно нанести удар с разных направлений, чтобы рассредоточить вражеский огонь, рассеять боевой порядок. А главное — уничтожить ведущего.
Подаю команду:
— Паре Брызгалова атаковать заднее звено! Паре Колесникова — среднее! В паре с Мухиным атакую ведущее.
Летчики тотчас же выполняют приказ. Атакую ведущее звено сбоку. Стрелки открыли сильный огонь. Их поддержало звено, летящее вслед за ведущим.
С первой атаки сбить ведущего не удалось. Пришлось отвернуть.
Снова стремительно поворачиваю в сторону противника. «Хейнкели» упорно продолжают полет. Куда они летят?
Но вот ведущий вражеской группы резко поворачивает по направлению к населенному пункту Желтое, где, по нашим сведениям, находился штаб фронта. Несмотря на заградительный огонь, быстро сближаюсь с ведущим. Нажимаю на гашетки. С плоскости «хейнкеля» стали отваливаться куски. Стрелок замолчал. Подлетаю вплотную к бомбардировщику и в упор расстреливаю. «Хейнкель» заваливается на левое крыло, и с него в поле сыплются бомбы.
Он начал падать. Я оглянулся — и вовремя. Оказывается, я очутился под бомбардировщиками: стрелки пытались расстрелять меня. Уклоняюсь от трасс, командую:
— Орлы, бей их!
Группа действует точно и слаженно. Брызгалов стремительно атакует «хейнкель», идущий сзади слева, и сбивает его. Фашисты сомкнули строй еще плотнее, открыли по нас очень сильный огонь и так, отстреливаясь, стали уходить на запад.
Наше время истекало, и мы всей группой вернулись домой. Задание не допустить врага к важному объекту было выполнено.
Экипажи «хейнкелей», как мы узнали вечером, были взяты в плен. Фашистских вояк, вооруженных до зубов, захватили безоружные колхозницы.
Вот как было дело. Колхозницы внимательно наблюдали за боем и увидали, что гитлеровцы снижаются на парашютах.
Отважные женщины вооружились заступами и вилами и побежали к месту приземления. Не успели гитлеровцы опомниться, как попали в окружение. Попытались было отстреливаться, но им быстро пришлось сдаться в плен. Колхозницы отвели душу и отлупили их, «чтобы больше не совались к нам, проклятые», обезоружили гитлеровцев, связали руки и привели в штаб. Его-то немцы и должны были бомбить — они сообщили об этом в показаниях.
В тот вечер мы долго превозносили смелость и решительность славных колхозниц.
Уже засыпая, кто-нибудь вдруг снова повторял:
— Ну и молодцы! Обезоружили кичливых вояк да еще оплеух надавали!
И снова раздавались взрывы хохота и шутки.
КОНЕЦ ВОЗДУШНОГО ПИРАТА
Войска нашего Второго Украинского фронта отражали яростные атаки врага в районе Кривого Рога — на левом фланге и восточнее Кировограда — на правом.
Жизнь на аэродроме стала еще напряженнее: мы вылетали в район Кривого Рога на прикрытие войск. Но снова мешали туманы, низкая облачность. Теперь, в сложных метеорологических условиях, мы часто действовали мелкими группами, иногда даже парами. Вели бой при ограниченной видимости.
Воздушный противник и в этих условиях пытался остановить продвижение наших войск и тоже действовал небольшими группами и одиночными самолетами, даже применял для воздушной охоты «Хейнкель-111».
Пасмурное утро. Мы не спеша завтракали в столовой: предполагалось, что вылетов не будет. Вдруг команда:
— По самолетам!
Вот я уже в кабине. Запускаю мотор. Включаю радио. Слышу свои позывные:
— «Сокол-31»! «Сокол-31»! Вам приказано немедленно вылететь звеном в район Кривого Рога на прикрытие наземных войск.
Мухину, Брызгалову и мне пришлось вылететь тройкой. Четвертый самолет, Мальцева, остался на земле — устранялись неисправности. Втроем так втроем: все же силы побольше, чем у пары!
Поднимаемся в воздух. Самолеты Мухина и Брызгалова пристроились ко мне. Спешим в указанный нам район.
Облака прижимают нас к земле. Неожиданно в стороне от нас из них вывалился «Хейнкель-111». Воздушный пират летит курсом на Анновку: там штаб армии, скопление наших войск и техники.
Вдруг с «хейнкеля» посыпались бомбы — прямо в поле: ясно, экипаж заметил нас. Бомбардировщик пытается налегке скрыться в облаках. Надо немедленно его атаковать, отрезать путь в облака, уничтожить. Передаю товарищам по радио:
— Прикройте! Атакую!
Стрелок открывает огонь по моему самолету. Раздается короткий стук. Очевидно, попала крупнокалиберная пуля. Но мотор работает четко, управление в порядке, в плоскости пробоин не видно.
