До темноты мы успели отмахать около двадцати верст. Проехали бы и больше, ночь выдалась ясная, лунная, а кони не устали, но дорогу перегородил один из притоков реки Ласки, неширокий, но с довольно быстрым течением, так некстати подмывшим мост. «Третий раз за месяц, – уныло пояснил нам бригадир королевских строителей, заново вбивающих опоры, – а ведь добротно ставим, на совесть. Прям чудеса какие-то!» Форсировать незнакомую реку в темноте мы не рискнули. Купеческие подводы сворачивали с тракта на объездную дорогу, указатель при которой гласил: «Троллий мост. Медяк с пешего, пять – с конника, серебрушка – с подводы». И я живо представила десяток дюжих троллей, в поте лица расшатывающих бесплатный мост по ночам.
За рекой начинался Озерный Край, занимавший всю восточную область страны. В его центре лежало Дриво, огромное озеро с десятками островов и сотнями заводей, кишащее русалками и оттого закрытое для рыбного промысла – опрометчиво заброшенная сеть возвращалась с водорослями, корягами, лягушками или с весьма несвежим, специально припасенным для такого случая утопленником. Самыми заядлыми браконьерами занимался кракен, гигантский водяной змей со щупальцами вместо плавников, способный наставить на путь истинный кого угодно – правда, посмертно… В Дриво впадали шесть крупных рек и бессчетное число мелких, ветвящихся и переплетающихся. По весне оно разливалось, превращая Край в одно огромное озеро с частыми островками, так что особого зверья там не водилось, селения встречались редко, зато птицам и всякой водяной живности было раздолье.
Пропавший волк тревожил меня больше всего, за время пути я не заметила его даже краем глаза, хотя это еще ни о чем не говорило – впритык к тракту лес не подступал, но непрерывной полосой темнел поодаль, к вечеру окутавшись голубоватой дымкой тумана. Возможно, днем волка отпугивали тянувшиеся по тракту люди, а теперь – шабашившие неподалеку строители, чье вдохновенное, но не слишком трезвое и складное пение могло уморить излишне впечатлительных живых и поднять из могил мертвых.
– За Лаской от Витягского тракта ответвляется Арлисский, – сообщил Ролар. – Он забирает чуть севернее, и если мы спустимся на две версты вниз по течению, то утром после переправы я выведу вас на него короткой тропой.
Голосистые мужички отбили охоту возражать даже у Орсаны, которая всю дорогу ехала между мной и вампиром, ясно давая понять, что он не вызывает у нее доверия. Впрочем, виноват в этом был сам Ролар, которому, казалось, доставляло удовольствие запугивать бедную девушку, красочно пересказывая или на ходу выдумывая жуткие легенды о вампирах и заканчивая их клятвенными заверениями – мол, все это поклеп и вымысел, происки гнусных ведьмаков, к которым, надеюсь, мы с Орсаной не относимся? И выразительно облизывался. Я держалась чуть в стороне и пропускала этот бред мимо ушей, а вот наемница то и дело огрызалась на болтливого вампира, мало-помалу начиная подумывать о карьере ведьмака.
Ехать оказалось удобнее узкой глинистой отмелью, тянувшейся вдоль заросшего кустами берега, который потихоньку подымался и на исходе второй версты достиг уровня конской груди, а дальше переходил в откровенный обрыв, серебрившийся под луной. Орсана уже начинала бормотать себе под нос: «Ось, так я и знала, завел в якусь овражину, зараз засмокча та утопит», а Ролар смущенно озираться по сторонам, когда я совершенно случайно обнаружила удобный спуск к воде, полускрытый низко свесившимися плетями ивы.
На берегу нас встретила прекрасная полянка, даже с кострищем и обугленными остовами толстых поленьев. Лошадям было где пощипать травку, а окружавшие поляну деревья позволяли развести костер, не опасаясь, что его заметят с воды или тракта.
На растопку сучьев хватало, но хотелось бы иметь их запас на всю ночь, и вампира, как самого зоркого, погнали в лес за дровами. Орсана, сняв кольчугу и пояс, но не расставаясь с клинком, перекинула через плечо длинное полотенце и спустилась под берег. Я же занялась обустройством ночлега, то есть неуверенно подступила к ближайшей ели, похлопывая по ладони своим мечом – как всегда, тупым (владела я им из рук вон плохо и не точила специально, опасаясь порезаться). Ломать ветки было хлопотно, рубить – громко, разбойники услышат, а магия могла привлечь внимание нежити. Впрочем, эту пакость привлекало все подряд, в том числе неурочные лесорубы, так что я решила вопрос в пользу магии и быстренько ощипала несколько елочек, щелкая пальцами по основанию сучьев.
Лежаки вышли роскошные, оставалось только разжечь костер, когда далеко в лесу, а может, на пойменном лугу за лесом, завыли волки. Смолка спокойно пощипывала траву, насторожив, впрочем, уши, – видимо, считала каких-то там волков не стоящими ее, Смолкиного, внимания. Венок и рыжий Роларов жеребец по кличке Карасик следовали ее примеру, философски рассудив, что голодные волки не станут тратить время на серенады.
А вот я затосковала, впервые позавидовав оборотням. Плохо тебе, грустно – перекинулся зверем, выплеснул горе в шальном беге сквозь лесную чащобу, жалобном вое… ну, задрал там кого-нибудь, не без этого. Шляются тут всякие, лезут под руку… Зато утром весел и свеж, как огурчик, никаких проблем, никаких терзаний! Может, и мне попробовать? Превращаться я, конечно, не умею, но если опуститься на четвереньки и…
– Уа-уууу!!!
Волки озадаченно притихли, Смолка поперхнулась и раскашлялась, мотая головой. Я сама не ожидала такого эффекта – вой больше напоминал вопль, причем предсмертный, гулкое эхо всполошило воронью стаю, ночевавшую в еловой кроне, птицы с истошными криками закружились над поляной, а вся окрестная нежить наперегонки с разбойниками кинулась либо к нам, либо наутек.
– Чтоб вас всех! – Я вскочила и раздраженно швырнула в костер сгусток синего пламени. Часть веток разметало по поляне, остальные полыхнули чуть ли не до макушек деревьев.
– Шо то було?! – Орсана, одной рукой удерживая спадающее полотенце, а второй сжимая рукоять обнаженного меча, выскочила из-под берега, дико озираясь по сторонам. – Хто верещав?
– Может, какая-то птица? – неуверенно предположила я.
– Ее заживо потрошили, что ли? – Девушка неохотно, недоверчиво опустила меч и потуже обернулась полотенцем, подоткнув верхний угол. – Нет, ты как хочешь, а мне это место не нравится! Нехорошее оно, проклятое! Волков прорва, а теперь еще какая-то одичавшая гарпия соизволила продрать луженую глотку!
– Что это было?! – Ролар с треском выломался из кустов, мечом расчищая вокруг себя широкую просеку. – Кто кричал?
– Гарпия, – угрюмо повторила я. – Пролетом…
Вампир со вздохом облегчения убрал меч в ножны, окинул наемницу взглядом и восхищенно присвистнул: – Орсана, тебе кто-нибудь говорил, что у тебя прелестные вены?
Наемница с отвращением покосилась на вампира, сплюнула и молча спрыгнула под берег, не забыв прихватить меч.
– Я хотел сказать прелестные ноги, – смущенно признался Ролар в ответ на мой немой упрек, – но она так бурно реагирует на мои шуточки, что меня словно кто-то тянет за язык! – и шепотом добавил: – Вольха, ты не могла бы держать себя в руках? Я понимаю, от тебя это не зависит, но все-таки постарайся, иначе…
