В случае Д. Давиташвили, как мне представляется, мы, скорее всего, встречаемся с группой явлений, стоящих ближе к внушению, передаче своего желания, команды больному и подготовке его к восприятию команд. Это достойно изучения научными методами. Это нужно делать без предвзятости, хорошо продуманно методически, конечно, комплексно.
Нельзя выхватывать какие-то единичные явления – в таких случаях они, особенно при неквалифицированном истолковании, могут только запутать дело…
Можно ли кого-либо научить методам Давиташвили? Многие ли люди имеют подобные свойства? При каких болезнях ее методы более эффективны, чем обычной медицины? Вот первые вопросы, ответы на которые необходимо получить прежде, чем можно будет высказать какое-либо суждение о том, следует ли распространять методы Давиташвили. В медицине, как нигде, вопросы внушения и самовнушения играют чрезвычайно большую роль – одни больные предпочитают гомеопатию, другие аллопатию, и по сути дела психика больного дает определяющий вклад в его ориентацию на те или другие принципы лечения, а иногда и на причины его плохого самочувствия.
Теперь о Д. Давиташвили. Я не считаю ее обманщицей и уверен в том, что после лечения у нее многие больные чувствовали себя лучше. Воздействие через психику больного, вероятно, во многих случаях может у психически податливых людей вызвать существенное улучшение самочувствия, снятие болевых ощущений. Я также думаю, что при этом может возникать и прямой терапевтический эффект – наша нервная система в результате воздействия через психические каналы может генерировать импульсы, упорядочивающие обмен веществ, улучшающие регулярные процессы и т. д. Возможно, что близкие к этим явления происходят при лечении иглоукалыванием и т. д. Я не могу себе представить механизм действия при инфекционных заболеваниях – микробы или вирусы должны быть хорошо приспособлены к изменениям в организме их хозяина, т. е. больного, иначе не могло бы быть устойчивых инфекционных заболеваний. Также не ощущается возможность механизма, способствующего уничтожению злокачественных опухолей. Однако, возможно, что временные ремиссии, аналогичные ремиссиям при химиотерапии, не исключаются, а улучшение самочувствия больного, снятие болей, видимо, возможно.
Воздействие на нашу нервную систему через психические каналы, то есть через головной мозг самыми разнообразными путями, влияет на организм – как известно из научной печати, вспышки света с частотой человеческих биоритмов могут у латентных эпилептиков вызвать приступ эпилепсии. Также у латентного эпилептика приступ может возникнуть при виде эпилептического припадка у другого лица.
У некоторых мужчин симптомы беременности жены вызывают тошноту, падение аппетита и даже боли в тазу! Явно, что это индуцированное внешними причинами и усиленное нервной системой объекта психогенное заболевание.
Поэтому нужно проявлять высокое чувство ответственности при использовании печати».
* * *
На следующий день состоялся третий эксперимент. В напряженной обстановке, без фотографа. На медицинском кресле возлежала тяжелобольная женщина. К телу ее подсоединили датчики. Воздействовала Джуна на носоглотку. Женщине при этом так сдавило голову, что она потом, после окончания эксперимента, признавалась: хотела опыт прервать.
В канун нового 1983 года, в номере от 31 декабря на четвертой странице «Комсомольской правды» под рубрикой «Возвращаясь к напечатанному» появилась моя многострадальная заметка, сообщавшая читателям, что феномен Джуны изучается.
Почему двух лет жизни стоила эта небольшая публикация в сто строк? Почему пришлось собрать на ней столько автографов, столько виз? Ведь в это же самое время одна за другой выходили статьи, судя по всему, без особых усилии и разрешении, где авторы высмеивали тех, кто пытался лечить руками, даже под контролем врачей в поликлиниках, как это уже начали кое-где практиковать.
Ответ на эти вопросы сегодня ясен, и его можно дать: потому что описываемые события происходили в самый разгар эпохи «застоя», в обстановке безгласности, сделавшей проблему экстрасенсов закрытой, чуть ли не тайной для каждого, кто шел против введенного в заблуждение общественного мнения, утвердившегося ложного единомыслия на сей предмет…
Не буду описывать всех волнений, пережитых накануне публикации. Предполагалось поместить ее в предновогодний день: чтобы не привлекать особого к ней внимания.
Что и было сделано. Свежую газету в полночь отвез Джуне, благо ее квартира находилась тогда рядом от редакции, у метро «Аэропорт». Там никто не спал.
Выпили мы по бокалу шампанского.
– Прочти, – попросила Джуна. Пришлось прочитать не один раз.
Молча слушала, внимая каждому слову, хотя давно знала каждую строчку наизусть.
– Это тебе, Джуна, подарок в свинцовых строчках…
Игорь Тальков обожал Джуну
Поэтический подарок преподнес ей в те дни Феликс Чуев. В его сборнике появилось стихотворение под названием «Женщине», с посвящением «Е. Давиташвили». Как видим, поэту пришлось прибегнуть к «военной хитрости». Мало кто знал, что под именем «Е.» и фамилией Давиташвили скрывается Джуна… Фигуры умолчания все еще продолжали стоять на своих местах вокруг «таинственного феномена».
Вот что писал поэт:
Рукой над розой женщина проводит,
Не прикасаясь к тонким лепесткам,
И чувствует по трепету в природе,
Что тянутся цветы к ее рукам.
Ладонями она их различает —
Ромашки, георгины, васильки —
Не глядя, гладит добрыми лучами,
Нечаянностью зрения руки.
Есть разный дар.
И можно невесомо засыпать
Землю тучами лучей,
Людей перетравить, как насекомых,
И шар земной останется ничей.
Но женщина – иное излучение,
Летящее от смелой доброты,
Пока ее настигнет изученье,
Она растит здоровье, как цветы.
Но женщина – спасение от боли,
Когда ланцету в тайну не пролезть,
Она своим выдергивает полем
Занозою застрявшую болезнь.
Теплом лучей врачуя от пожара
Усталый мир, она, пока он жив,
Стоит над головой земного шара,
Ему на темя руку положив.
– Мы победили! – ликовала Джуна, выдавая желаемое за действительное, поскольку до победы было еще далеко-далеко.
Сто строк правды были обнародованы.
В короткой заметке содержалось, однако, несколько принципиально новых моментов. Не кто-нибудь, а глава науки выводил Джуну, а вместе с ней всех других экстрасенсов из области предосудительной, из сфер мистики, фокусов, авантюр, где, как полагали, всем им место, в область науки, причем официальной, государственной, охраняемой законом.
Впервые в СССР заявлялось: феномены, прежде относимые к парапсихологическим чудесам и околомедицинским мифам, стали предметом изучения физики. Если президент делал это заявление с оговорками, не забыл упомянуть про свой скептицизм, а вице-президент высказывался нейтрально, осторожно, и понять его можно было двояко, группа авторитетных ученых высказалась однозначно: феномены – реальность. Наконец, профессор Ю. Васильев в лице Э.Э. Годика и Ю.В. Гуляева заявил, полемизируя, правда, инкогнито со своими коллегами, что не все физические поля изучены. Значит, следует ожидать открытий и здесь.
