В тех случаях, когда священнослужители или церковники уклонялись от исполнения своих обязанностей или вели образ жизни, не соответствующий их сану, дипломатический представитель имел право сделать выговор или внушение, установить вычеты из содержания, и даже принять все зависящие от него меры к отправке виновных в Россию. Так, к примеру, граф П. Чернышев сообщил в коллегию иностранных дел о невоздержанном образе жизни дьячка посольской церкви Максима Черенковского и отправил его из Лондона в Россию, «подрядив корабельщиков за провоз его до С.-Петербурга за 5 фунтов стерлингов».
Когда кто-либо из духовенства уезжал из Лондона в Россию, дипломатический представитель выдавал ему паспорт за своей подписью. Вот о чем гласил паспорт, выданный чрезвычайным посланником А. Голицыным двум церковникам, Михаилу Пермскому и Климу Томаринскому, которые высылались из Англии за неподобающий образ жизни:
«Ея Императорскаго Величества Всероссийской действительной камергер при Королевско-Великобританском Величестве чрезвычайный посланник и Королевско-Польскаго ордена Белого Орла кавалер, князь Александр Голицын: объявляю чрез сие всем и каждому, кому о том ведать надлежит, что показатели сего Михайло Пермской и Клим Томаринской, бывшие при здешней Греко-Российской церкви церковники, которые будучи ныне по указу Святейшаго Правительствующаго Синода обратно в Россию на корабле Печш с корабельщиком Ральфом Виллисом отправлены, и сим пашпортом от меня снабдены. Того ради всех во областях Ея Императорскаго Величества учрежденных везде по заставам господ командиров прошу не только свободно и без всякаго задержания вышеупомянутых церковников с имеющимися при них пожитками в их проезде до Санкт-Петербурга везде соблаговолить пропускать, но и в случае нужды им всякое вспоможение и благоволение чинить. По приезде же их в С.-Петербург явиться им немедленно в Святейшем Правительствующем Синоде. Во уверение сего подписал я сей пашпорт моею собственною рукою и печатию герба моего утвердил.
Дан в Лондоне 3 октября (22 сентября) 1760 г.
Кн. Александр Голицын».
Отличившихся священников дипломатический посланник представлял к наградам или ходатайствовал о повышении им жалованья. Русский посол также сообщал в Россию и о внеслужебных занятиях священнослужителей и оказывал, при необходимости, им покровительство. В 1755 году посланник А.С. Мусин-Пушкин разрешил отпуск в Россию священнику Самборскому, известному любителю сельского хозяйства. В сопроводительном письме Мусин-Пушкин отмечал: «Жертвуя всем своим временем и силами, избрал он (Самборский) учение деревенского хозяйства главным предметом всех своих трудов и стараний. Успехи его равны уже усердию его и обратились бы к наилучшему в России направлению народной экономии». О преемнике Самборского, Я.И. Смирнове, граф С.Р. Воронцов писал из Лондона в 1786 году государственному канцлеру: «…за долг и справедливость почитаю просить ваше сиятельство исходатайствовать ему от милостивой великодушной нашей Государыни награждение и некоторую годовую помощь сему предостойному человеку (Смирнову). Он действительно в нужде находится…» При этом Воронцов указывал на помощь Смирнова посольству в делах, далеких от церковных: «К тому же, когда г. Лизакевич болен и мне шифровать случится нужда, то я его (Смирнова) еще и на то принужден употреблять, не имея никого, кто бы был способен».
Непростые миссии А.С. Мусина-Пушкина и И.М. Симолина
В сложный период отношений между Англией и Россией в Лондон, вместо графа Ивана Григорьевича Чернышева, в ноябре 1769 года был направлен полномочным министром Алексей Семенович Мусин-Пушкин. Мусин-Пушкин родился в 1730 году, получил хорошее образование, был женат первым браком на графине Софье Алексеевне Вахтмейстер, второй женой его была Елизавета Федоровна Вартенслебен. В 1752–1756 годах Алексей Семенович, имея чин поручика, состоял при посольстве в Вене. В 1756 году его произвели в надворные советники и отправили резидентом в Данциг, откуда перевели полномочным министром в Гамбург с «производством в советники канцелярии». После смерти Г.И. Гросса Мусин-Пушкин был аккредитован в Лондон и произведен в статские советники. В 1768 году его послали в Гаагу, на место графа А.Р. Воронцова, а через год он снова оказался в Британии и оставался там до назначения послом Ивана Матвеевича Симолина.
Опытный дипломат, хорошо знакомый с положением в европейских государствах, И.М. Симолин прибыл в Лондон, когда положение Англии на политической арене становилось критическим. Великобритания ревностно относилась к договору о дружбе и торговле между Францией и Северо-Американскими Соединенными Штатами, заключенном в 1778 году. Испания, в свою очередь, заключила договор с Францией и объявила Англии войну. Представитель Британии в Петербурге Гаррис в письме на родину в 1779 году с горечью отмечал: «Поднимается какой-то крестовый поход против нас (англичан)».
Симолин был сыном шведского проповедника в г. Ревель. В 1744 году в звании юнкера он начал свою дипломатическую карьеру секретарем посольства в Копенгагене. С 1758 года Иван Матвеевич стал резидентом в Регенсбурге, а в 1774 сменил графа И.А. Остермана в Стокгольме на посту чрезвычайного посланника. В Лондоне Иван Матвеевич оставался до прибытия графа С.Р. Воронцова и затем был аккредитован в Париж, где пробыл до конца 1792 года.
По свидетельству современников, Иван Матвеевич вел невоздержанный образ жизни, особой прилежностью не отличался и свои депеши в Россию из заграницы составлял по газетам, меняя только обороты речи. Но как бы там ни было, его дипломатическая деятельность приносила успешные плоды.
В инструкциях из Санкт-Петербурга И.М. Симолину предписывалось не только самому придерживаться нейтралитета в высказываниях об английских войнах, но и всячески поощрять подобные настроения у других государств. До сих пор Англия была самой могущественной державой на море, и она отнюдь не собиралась признавать неприкосновенность морской торговли и прав нейтральных держав. Борьба Англии с Северо-Американскими Штатами и их союзниками наносила непоправимый ущерб и русской торговле. Летом 1778 года американские каперы захватывали и уничтожали торговые суда, выходившие из Ново-Архангельска на Аляске. Не лучше были и испанские корсары. Императрица Екатерина II говорила английскому представителю в Петербурге, что Великобритания притесняет российскую торговлю, задерживает и грабит русские корабли. Она указывала Гаррису, что торговля — это ее детище, и не следует допускать, чтобы российская государыня рассердилась на действия Англии.
Когда англичане обратились к императрице с просьбой оказать им содействие в борьбе с Америкой, российская государыня отказалась. «Какое право имею я, — сказала она, — вмешиваться в распрю, которая меня не касается, в дела, мне непонятные, и в отношения держав, весьма от меня отдаленные». Екатерина издала декларацию первого вооруженного нейтралитета. В 1778 году Дании и Швеции было предложено выслать в море совместно с Россией вооруженные эскадры для защиты торговых судов, направляющих свой путь к северным портам России и к берегам Швеции и Дании. Русскому представителю в Лондоне И.М. Симолину было вменено стать проводником такой политики.
