Ефремов, комментируя сложившуюся ситуацию, ссылался на подавляющее большинство участников поездки, которые полагали, что нельзя вмешиваться в полемику английских газет и подливать масла в огонь, и, безусловно, осуждали эту выходку британских левых радикалов. Иван Николаевич писал:
«Мы считали недопустимым противопоставление иностранцами нас, как представителей народа, главе нашего государства, и считали нужным воспользоваться первым случаем речей и приветствий на предстоящих банкетах, чтобы открыто высказать наше неудовольствие по поводу этого манифеста, указать всю фальшь противопоставления, на котором он был построен, а также всю грубость и неприличие его тона… В конце концов, мы пришли к убеждению, что мы, как законные народные представители, прямо упоминаемые в манифесте… не можем оставить без ответа международную бестактность и грубость, совершаемые в нашем присутствии в принимающей нас стране».
Представители Государственной Думы решили ограничиться публикацией протестного заявления председателя Н.А. Хомякова в английской прессе: «Ввиду радушия, которое мы встретили в Англии, для нас было большим огорчением появление в английских газетах манифеста рабочей партии, который, приветствуя нас как представителей русского народа, в то же время протестует против посещения нашим монархом Англии. Мы не позволили бы себе в то время, когда пользуемся гостеприимством Англии, высказывать публично наши взгляды по поводу действий какой бы то ни было политической партии, если бы нас в данном случае не обязывало к тому неуместное противопоставление нас, как представителей русского народа, нашему Государю.
Я считаю своим долгом, по уполномочию моих товарищей, решительно протестовать против нанесенного нам оскорбления, заключающегося в подобном противопоставлении! Мы счастливы, что сердечный прием, оказываемый нам повсюду, дает нам право быть уверенными, что манифест рабочей партии не выражает мнения Английского народа».
Этот протест был адекватно оценен английской прессой, которая не вступила в полемику с членами российской Государственной Думы.
Несмотря на потрясения, связанные с опубликованием рабочего манифеста, члены русской делегации не могли отказаться от запланированных мероприятий: приглашения к обедне в собор Святого Павла, завтрака с лондонским архидиаконом, встрече с деканом Вестминстерского аббатства. Но большинство иначе распорядились своим временем. Н.А. Хомяков и С.И. Шидловский поехали в имение одного знаменитого сельского фермера, а А.И. Гучков посетил замок маркиза Солсбери. П.Н. Милюков уехал на весь день в деревню к министру почт и телеграфов, с которым познакомился на одном из обедов. Во второй половине дня все направились к лондонскому архидиакону Синклеру (викарию лондонского архиепископа). Трапезу с ним и его супругой разделили А.И. Гучков, А.И. Звегинцев, Г.Г. Лерхе, барон А.А. Крюденер-Струве, граф В.А. Бобринский, М.В. Челноков, И. Монтвилл, С.Н. Максудов, И.Н. Ефремов и граф Олсуфьев. Разговор вращался преимущественно около организации Думы, ее деятельности и предстоящих реформ. В конце обеда архидиакон прочел длинную речь, в которой приветствовал членов русской делегации, говорил о необходимости медленных реформ и важности намечающегося сближения и дружбы английского и русского народов. В ответ выступил граф Бобринский, отметивший похожесть православной и англиканской религий, облегчающую сближение двух народов. В конце обеда архидиакон опять прочел молитву, после чего были принесены пюпитры, ноты, и священнослужители пропели несколько духовных песен.
После встречи с архидиаконом Синклером Ефремова пригласил Челноков покататься с ним в автомобиле молодого русского негоцианта Шапошникова, владельца торгового дома в Лондоне. Иван Николаевич согласился, и они встретились с Шапошниковым около отеля «Вестминстер». Владелец шикарного по тем временам гоночного, семидесяти лошадиных сил, автомобиля Шапошников, желая показать своим гостям побольше достопримечательностей, покатил с такой скоростью, что они успели проехать не только по Лондону, но и заскочить в окрестности, сделав в общем около 100–120 верст. Очевидец вспоминал, что временами быстрота их езды доходила до восьмидесяти верст в час, что мало ощущалось, «так как не вызывало мелькания окружающих дорогу предметов, но проявлялось лишь тем, что… буквально ручьями текли слезы из глаз…»
Вскоре последовала поездка членов русской делегации в Ливерпуль и Эдинбург.
Знаменитая речь П.Н. Милюкова
По возвращении из Эдинбурга в Лондон члены русской делегации побывали на приеме, устроенном ассоциацией иностранной прессы в Лондоне, которую возглавлял сотрудник «Нового Времени» Божидарович-Веселитский, а также присутствовали на ряде частных приемов у знатных особ Лондона. На следующий день русских депутатов повезли осматривать дворцы различных гильдий Сити, которые свято сохраняли свою средневековую организацию и многие из своих давнишних привилегий и прав: к примеру, они пользовались почетным правом избрания лорда-мэра Лондона. Не только королевские принцы, но даже многие короли Англии были членами той или иной гильдии. Дворцы, которые осматривали русские депутаты, поражали роскошью. Во дворце гильдии золотых дел мастеров висело в рамке на стене членское обязательство, в котором вновь принятый член обещал соблюдать все правила гильдии, являться по первому зову ее старшин и беспрекословно исполнять все их приказания. Подписано было это обязательство именем «Эдуард VII». Лорд-мэр имел безграничную власть в Сити. И даже когда король посещал Сити, лорд-мэр лишь временно передавал ему право верховного суда.
После осмотра гильдий Сити лорд-мэр Лондона сэр Виат Трескот дал завтрак для русской делегации во дворце Мэншн Хауз, в котором жил сам со своей семьей. Прием был очень торжественный: лорд-мэр в черной, шитой золотом мантии стоял в глубине гостиной, по бокам его стояли его товарищи — шерифы в красных мантиях.
Соседом Ефремова за столом был старшина гильдии банкиров, бывший лорд-мэр Лондона сэр Даймсдель. Ефремов вспомнил, что во времена службы Даймсделя мэром Московское общество сельского хозяйства устроило поездку в Англию для мелких русских хозяев-землевладельцев, в числе которых было и два крестьянина из села, принадлежавшего И.Н. Ефремову. Один из крестьян, посетивших Лондон, был приказчиком у Ефремова и с восторгом делился с барином своими впечатлениями от поездки. А еще он вспоминал, как сэр Даймсдель угощал их в Гильдхолле, и о том, как его поразила «культурность» англичан, которые «наверное, второй век живут на земле», так как за одну жизнь, по его мнению, невозможно достигнуть такой культуры. Ефремов не преминул сообщить своему соседу по столу об этих впечатлениях неграмотного крестьянина.
На обеде присутствовал почти весь состав русского посольства: граф Бенкендорф, Поклевский-Козелл, барон Гейкинг, Севастопулло, барон Мейендорф, граф Тышкевич, а также настоятель русской церкви в те времена отец Смирнов. Из русских, помимо членов Госдумы, был еще проживающий в Лондоне и женатый на англичанке князь Долгорукий. Здесь находились синдик города Рима Натан, ректор Римского университета профессор Тонелли, лорд Уирдель, сэр Альберт Спайсер, ряд членов английского парламента, архидиакон Лондонский Синклер, старший раввин Коннан Вернет и другие.
