Великий князь Иван III Васильевич. Из «Титулярника», 1672 г.
Однако, судя по всему, какие бы человеческие страсти и гордыня ни одолевали всесильного султана, его вынудили отвечать с позиций правителя империи. В первой своей ответной грамоте русскому князю в 1497 году Баязид II писал, что из послания Ивана III он понял: Русское государство хочет мира с Константинополем, что полностью поддерживается турецкой стороной. Султан также одобрил обоюдное стремление двух стран к обмену посольствами. Завершался турецкий документ заверениями в любви и дружбе и пожеланиями здоровья.
Во второй ответной грамоте султан сообщал «о существующих в Турции порядках относительно зауморщины», по которым наследники умершего в Константинополе купца получают лишь половину его имущества, другая же идет в доход государства в качестве пошлины. Очевидно, русская сторона ставила под сомнение такой подход к имуществу своих соотечественников, а также была уверена, что на самом деле так называемая «государственная пошлина» идет не в казну, а на содержание султанского двора и его войска.
Наверное, русские были недалеки от истины в своих подозрениях, так как султан, дабы не провоцировать дальнейших разбирательств на межгосударственном уровне, пошел на многие уступки в отношении Москвы. В частности, в грамоте владыка заверял, что отныне он разрешил турецким кади (судьям) составлять для купцов завещания по их усмотрению на чье-либо имя, а также иные правовые документы. Таким образом была сделана попытка законодательно легализовать пребывание русских служивых в столице Османской империи. Более того, Баязид II приказал столичным чиновникам, своему сыну Мухаммед-султану в Кафе и правителям других городов не притеснять русских купцов: давать им за привезенные товары «правильную цену», «без обиды», не отнимать у них товар насильно или за бесценок. Султан также запретил использовать торговых людей на грязных и тяжелых работах: не заставлять их «носить камни и землю копать». Все эти льготы поднимали статус наших соотечественников как в глазах турецких правительственных чиновников, так и среди местного населения Константинополя.
Внимание, какое придавалось купцам в межгосударственных документах, говорит о довольно высоком уровне русско-турецких торговых отношений в XV–XVI веках.
Великий князь Московский, получив ответные грамоты от Баязида II с заверениями любви и дружбы, направил в 1499 году еще одно посольство к султану. Возглавил его Алексей Голохвастов. Помимо официальных заданий, Голохвастову предписывалось по возможности сгладить впечатление, произведенное на султана Михаилом Плещеевым. По свидетельству историка, «… вместе с посольством Голохвастова в Турцию отправились и русские купцы со своими товарами, среди которых мы видим конскую упряжь, седла, меха, холсты. В Азове и турецкой столице наши купцы приобрели различные ткани, ковры, парчу, драгоценные камни…».
Судя по всему, Алексею Голохвастову удалось успешно справиться с поручениями. В 1500 году он доставил в Москву Ивану III султанскую грамоту, в которой говорилось не только о дружбе, но и провозглашалось право свободной торговли русских купцов во всех турецких городах.
Защитники интересов русской колонии в Стамбуле
В XVI веке Россия сумела покорить Казанское и Астраханское ханства. В Стамбуле это расценили как серьезную демонстрацию Москвы своей военной мощи. Однако по-прежнему путь русских послов через беспокойные территории Азова и Крымского полуострова к Константинополю был долгим, трудным и опасным.
Нелегко им приходилось и в Стамбуле. Иная вера, непонятные нравы и традиции… Но посланцы Москвы постигали науку дипломатии, свято веря в свое благородное предназначение. Они также знали, как ждут их соотечественники, живущие и работающие в Стамбуле.
Сотни русских торговых людей встречали в константинопольском порту дипломатов-земляков. Для них московские послы были порой единственной связующей ниточкой с Отчизной. Они передавали прошения великому князю, весточки заждавшимся родственникам, жаловались на произвол турецких чиновников, расспрашивали вновь прибывших дипломатов о житье-бытье на родине. Посланцы из Москвы по возможности не отказывали в просьбах, помогали деньгами и советами, а зачастую и выкупали кого-то из плена или из-под ареста. Провинившихся, с точки зрения турецких властей, русских заковывали в кандалы, как рабов, и бросали в тюремные подвалы.
В одном из архивных документов, к примеру, приводилось описание свиты Григория Нащокина, в состав которой входили, помимо русских и турецких посольских людей, двенадцать выкупленных пленных греков, а с ними «возвращались на родину 50 русских пленных, отработавших в Турции свой срок, 25 русских пленных, бежавших из Азова и от ногайцев». Выкупленные Нащокиным из турецкого плена русские вместе с посольством возвратились из Константинополя в Москву в 1593 году.
Некоторые из имен…
Многие русские дипломаты, осуществлявшие нелегкую миссию в XV–XVI веках в Турции, забыты. История донесла до нас лишь некоторые из имен…
Михаил Иванов сын Алексеев возглавил посольство в Константинополь в 1512–1513 годах, куда был направлен великим князем Василием Ивановичем в связи с вступлением на османский престол султана Селима I. В наказе послу было приказано: «… на коленях ему не ставитися, ни в землю челом не ударити». Кстати, не попал ли Михаил Алексеев после таких «независимых» наказов в Семибашенный замок за строптивость и несговорчивость?..
В грамоте к новому султану русский князь писал, «чтобы он, посмотрев старые отца своего записи, в которых сказано между великим князем Иваном и Баязидом отцом султана Селима, ходили люди здоровья их видети, послал ныне человека твое здоровье видети да и наше здоровье тебе сказати». В документе содержалось пожелание об осуществлении свободной торговли между двумя странами. Посольство Алексеева являлось не простым актом дипломатической вежливости. Великому князю крайне необходимо было заручиться дружбой с Селимом Грозным, чье имя было связано с крупнейшими завоеваниями Турции в Африке и Азии. С таким сильным партнером важно договариваться на мирных условиях. Посол Алексеев успешно провел переговоры, так как вернулся он на родину в 1514 году не только с султанскими грамотами с заверениями в любви и дружбе, но привез с собой первого турецкого посла в Москве князя Мангуйского Федорита Камала. Хитрый, образованный, прозорливый Федорит Камал немало сделал для налаживания межгосударственных связей Турции и России.
Василия Коробова направили в Царьград послом в 1515 году. Вместе с ним возвращался из Москвы на родину Камал. Путь посольства пролегал через Азов, где Коробову поручалось собрать секретные сведения о султане, о его взаимоотношениях с Ираном, о замыслах султанского окружения в отношении России и т. д. Очевидно, собранная Коробовым информация имела большое значение для русского княжеского двора, так как Василию было предписано отправить ее срочно в Москву и только потом отправляться в Стамбул. В XVII веке все русские послы ходили в султанскую столицу через Азов.
