Турецкая сторона расценила поступок молдавского господаря как предательство. «Порта была глубоко возмущена изменою князя Дмитрия и требовала от Петра его выдачи», — писал историк Р.И. Сементковский. Русский царь отказался выполнить это требование, а своим приближенным говорил по этому поводу примерно следующее: «Я лучше уступлю туркам всю землю, простирающуюся до Курска, нежели выдам князя, пожертвовавшего для меня всем своим достоянием. Потерянное оружием возвращается; но нарушение данного слова не возвратимо. Отступить от чести — то же, что не быть государем». Все эти жертвы еще больше упрочили дружеские отношения между Петром и Дмитрием. А восхищение Петром еще с большей силой вспыхнуло в душе перебежчика Кантемира, очарованного на сей раз благородством своего кумира.
Как известно, после провала Прутской операции Петр вынужден был заключить с Турцией перемирие на очень невыгодных условиях, поэтому Дмитрию Кантемиру пришлось вместе со своей семьей и приближенными переселиться в Россию и принять русское подданство.
Со временем история сгладила острые утлы поступка Дмитрия Кантемира. Сегодня, несмотря на то что по-прежнему существуют противоречивые оценки его действий, благодарные потомки чтут его память не только в России: о нем помнят и в Молдавии, и в Турции, и во многих других странах.
Советник и консультант Петра Великого
Прибывший вместе с семьей в Россию Дмитрий Кантемир получил княжеский титул, значительное довольствие, а также обширные имения в русских землях, в том числе и неподалеку от Москвы. Обласканы царской милостью были и сподвижники молдавского перебежчика — их насчитывалось в Русском государстве несколько тысяч.
После приезда в Россию Дмитрий Константинович, как лучший знаток Османской империи, стал ближайшим советником и консультантом Петра I по турецким вопросам. Для Петра Великого знания Кантемира имели огромное значение. Ведь царь поставил перед собой цель: прекратить турецкие и крымские притязания на южные границы России, а также обеспечить своему государству выход к Черному морю.
Задуманные Петром реформы нуждались в своих, российских, ученых и переводчиках. Наряду с европейскими языками, созрела необходимость в освоении и восточных языков. Удивительным образом официальные документы, связанные с первыми попытками наладить регулярное обучение восточным языкам на государственном уровне, датированы следующими за 1711-м годами. Случайное совпадение? Или все-таки влияние приехавшего в 1711 году в Россию Дмитрия Кантемира возымело такое действие? Скорее всего, истина, как водится, где-то посередине…
Так, в 1717 году за границу по указанию Петра I были отправлены для обучения, в том числе и восточным, языкам девять учеников Славяно-греко-латинской академии, среди которых были Ф.Л. Анохин, И.П. Алабин, И.С. Горлецкий, И.И. Каргапольский, В.Т. Козловский, Е.К. Крацов, Д.К. Овсянников и другие.
«Ради обучения турецкого языка»
Российский исследователь А.Х. Рафиков отмечал, что первые попытки регулярного обучения восточным языкам в России были предприняты при Петре I. Царский указ, изданный в январе 1724 года, гласил: «Для переводу книг зело нужны переводчики, а особливо для художественных, понеже никакой переводчик, не умея того художества, о котором переводит, перевесть то не может». Отдавая должное таланту иностранных авторов, государь в то же время подчеркивал значимость толмачей в переводе их произведений на русский язык: «… которые умеют языки, а художеств не умеют, тех отдать учиться художествам, а которые умеют художества, а языку не умеют, тех послать учиться языкам, и чтоб все из русских или иноземцев, кои или здесь родились, или зело малы приехали и наш язык, как природный, знают, понеже на свой язык всегда легче переводить, нежели с своего на чужой…» Тут же приводилась расшифровка понятия «художества»: «… следующия: математическое хотя до сферических триангулов, механическое, хирургическое, архитектур цивилис, анатомическое, ботаническое, милитарис и прочия тому подобныя».
В том же 1724 году в Царьград было отправлено «ради обучения турецкого языка из шляхетства несколько из молодых людей летами в тринадцать или четырнадцать…». А спустя более чем полвека после этих событий, в 1777 году, в Московском университете официально впервые было введено преподавание турецкого языка.
В начале XVIII века по-турецки умели разговаривать, как правило, люди, жившие какое-то время в Турции и затем возвратившиеся на родину. В частности, хорошо знали язык русские дипломаты, сферой деятельности которых являлась Оттоманская империя. По утверждению Рафикова, в петровские времена было только два человека, которые в совершенстве владели турецким языком: принявший российское подданство Дмитрий Кантемир и русский дипломат С.В. Рагузинский.
По поручению Петра Алексеевича переводами с турецкого и других языков занимались также дипломаты Петр и Михаил Шафировы, бывший посол в Константинополе П.А. Толстой. Похоже, Толстой пробовал себя и в качестве литератора. После него осталась незаконченная рукопись под названием «Список со отписки и с описания, каковы посланы к великому государю из Константинополя от посла, ближняго стольника и наместника алаторского, Петра Андреевича Толстова 1707 году, февраля в 24 день»…
Трудности посла П.А. Толстого
Граф Петр Андреевич Толстой прекрасно разбирался в вопросах, связанных с русско-турецкими отношениями. И это было неудивительно, так как ему пришлось двенадцать лет прожить в Константинополе. В 1702 году Петр I поручил Толстому один из самых сложных дипломатических участков — защищать интересы России в Турции. Петр Андреевич стал первым в истории русским полномочным послом в Оттоманской Порте.
Все время пребывания в Константинополе Толстому угрожала смертельная опасность, он дважды был узником тюрьмы Едикуле в Семибашенном замке. С годами у него появились навыки сложнейшей дипломатической игры. Он приобрел опыт ведения переговоров, научился разбираться в хитроумных уловках восточных дипломатов. Он завел связи и знакомства со знатными людьми греческого района Фенер. Кстати, там он и познакомился с семьей Дмитрия Кантемира. Помимо прочего, за годы жизни в Стамбуле у него сложилась своя агентурная сеть как из местных жителей, так и среди православного населения. Со временем у него появились свои информаторы и из султанского окружения. Сложности с подкупом и вербовкой «нужных» людей объяснялись довольно частыми сменами глав турецкого правительства. Не успеешь одного «подкормить», глядишь — на его месте уже новый и опять «голодный». Подобно древним русским послам в Константинополе, Толстому по-прежнему приходилось тратить громадные суммы денег и соболей, чтобы с каждым налаживать отношения. Был даже момент, когда, отчаявшись и разуверившись в своих силах, посол попросил Петра отозвать его из Стамбула. Однако государю удалось успокоить Петра Андреевича, и тот продолжил свою службу.
