И во что верить сейчас? Просто в людей. В тех, кто честно работает, несмотря ни на что, из самых своих последних физических и душевных сил.
Когда мы спросили одного известного опера, в чем он видит смысл своей работы, зная все то, что он знает, он улыбнулся и ответил:
– Это философский вопрос. Все равно что спросить, в чем смысл жизни. А смысл ее – в борьбе Добра и Зла. Борьба эта идет везде, в том числе и в душе каждого человека. Я верю в Добро. Зло не может вечно побеждать – жизнь остановится. У нас в стране накоплено много Зла. Его очень трудно победить. Трудно, но можно. Нужно только не сдаваться. Тогда мы все и увидим свет в конце тоннеля…
Бандит, который хотел войти в историю
Портрет Карабаса{ История моего знакомства с главным героем этой главы была изложена ранее, в главе «Ферма Карабаса». Летом 1993 года мы вместе со шведским журналистом Малькольмом Дикселиусом приступили к съемкам документального фильма «Русская мафия». В ходе этих съемок бандит, которого я называл Карабасом, много раз беседовал с нами, разрешив снимать свою группировку изнутри. На основе впечатлений от этих встреч и составлен предлагаемый портрет.}
Карабас владел небольшим хутором в нескольких часах езды на автомобиле от Петербурга. Когда он впервые показал его нам, то в шутку назвал свое поместье замком маркиза Карабаса из известной сказки о Коте в сапогах. И так же, как в сказке, этот хутор был фикцией, но в значительно более серьезном смысле.
Ферма (бандиты с удовольствием сами ухватились за новое название) была важным объектом в той деятельности, которой занимался Карабас. Она была тайником для заложников, воспитательным заведением для бандитов и базой для отмывания денег и торговли продуктами питания.
Карабас любил жить в деревне. У него был еще один хутор с семнадцатью чистокровными лошадьми, которых он демонстрировал нам с нескрываемой гордостью. Одевался Карабас респектабельно – он давно отказался от кожаных курток и предпочитал надевать за городом охотничий сюртук и кепи, словно английский помещик. Почти с такой же гордостью он показывал нам и то, что находилось за конюшней, – тюрьму на две камеры для похищенных и заложников.
– Такое должно быть у каждой банды, – говорил Карабас. – Таких тюрем наверняка более сорока в Петербурге. Нравственные принципы нас не удерживают. Если кто-то обманул бизнесмена, которого мы защищаем, то мы похищаем обидчика и держим его в камере, пока он не заплатит, или берем кого-нибудь из его семьи, или уничтожаем его имущество.
Карабас был бандитом, которому хотелось войти в историю. И вовсе не тем, что он претендовал на звание самого крутого бандитского лидера в Петербурге. Он даже не был подлинным лидером в своей группировке, а лишь временно «исполнял обязанности», пока настоящий босс сидел в тюрьме за вымогательство. Да и группировка его не относилась ни к самым крупным, ни к самым богатым в Петербурге. Раньше эта группировка входила в империю Малышева, а потом объявила себя независимой. Антон всеми силами старался удерживать ее от столкновения с другими бандитами.
Чего на самом деле хотелось Карабасу, так это объяснить, что он действует исключительно логично в той среде, где обитает, и что организованная преступность в переходный период от социализма к капитализму в России стала «сложным и интересным социально-экономическим явлением… исторически закономерным результатом…». Он полагал, что толкование закономерностей этого периода не должно монопольно принадлежать милиции и криминалистам.
– Сегодняшние читатели и будущие историки должны знать, как рассуждает бандит, – заявлял он прямо, без всякой ложной скромности.
Карабасу хотелось, чтобы окружающие воспринимали его как делового человека, хотя и пользующегося примитивными и незаконными методами, но, однако, выполняющего некую необходимую функцию в рыночной экономике. Он даже не стеснялся продавать свои взгляды за деньги. За участие в фильме «Русская мафия», который снимался осенью 1993 года, он брал по несколько сотен долларов за каждый отснятый эпизод. В то время ему было около тридцати, у него было круглое, чуть ребячливое лицо, уже заметное брюшко, испытующий взгляд и короткие, по бандитской моде, волосы (став начальником, он начал их отращивать до более цивильной длины). Он производил впечатление дергающегося, несколько напряженного человека, хотя говорил всегда спокойно и вдумчиво.
На вопросы о своем прошлом и о карьере в бандитском мире Карабас отвечал уклончиво. Говорил, что его родители были инженерами, а сам он работал на заводе и был обычным русским пареньком. Но когда мы узнали его поближе, наше впечатление о нем стало более сложным. Его речь была грамотнее, чем у обычного рабочего. Он любил пофилософствовать на темы, связанные с развитием общества и власти, экономики и бизнеса. С другой стороны, разговаривая с подчиненными и по телефону, он бывал краток почти по-военному и производил впечатление человека, привыкшего принимать решения.
Рядовые бандиты считали, что он очень капризен. Карабас действительно взрывался из-за мелочей и ругал своих людей даже в нашем присутствии. Он чрезвычайно заботился о своем имидже, а тщеславие было весьма заметной чертой его характера. Этим, наверное, и объяснялось то, что он согласился встречаться с журналистами. Вместе с тем в нем ясно ощущалась потребность интеллектуального общения, которого ему явно не хватало в бандитской среде. Карабас не обладал рафиницированной интеллектуальностью, необходимой в салонах русской интеллигенции, скорее он производил впечатление остроумного и лукавого самородка.
В бандитском мире главная мера успеха – деньги. Способности Карабаса находить новые методы заработка обеспечили ему в свое время успех в группировке, которая стала ему родной.
– Сначала речь шла о том, чтобы находить фирмы, которым нужны крыши. Чем крупнее фирма, тем больше оборот и выше твой престиж в банде. А потом я додумался до некоторых идей, которые быстро себя оправдали. Каких? Это коммерческая тайна.
К осени 1993 года группировка Карабаса обеспечивала крышу приблизительно шестидесяти фирмам. Этого хватало, чтобы содержать банду примерно в сто человек. Команда занималась и собственной полулегальной деятельностью: открывали свои киоски, торговали сельскохозяйственной продукцией, а также курировали проституцию и подпольно производили водку. На самом деле это была вовсе не водка, а разбавленный технический спирт, разлитый в водочные бутылки. Производство было весьма примитивным: розлив производился вручную на квартирах у людей, не входивших в группировку, а просто нуждающихся в приработке. Таких квартир у Карабаса было несколько десятков. Сам он отвечал за перевозку и продажу «водки», которая контрабандным путем вывозилась в Эстонию.
Карабас очень хотел превратить свою банду в фирму с международными контактами и связями. Под его крышей были совместные предприятия с Нидерландами, Австрией, Швецией и Финляндией. Однако с иностранными бизнесменами не встречался, потому что все переговоры с организованной преступностью в совместном предприятии всегда поручали русским партнерам.
