Кстати говоря, со сменой лидера в Питере некоторые эксперты связывают череду непонятных убийств и смертей ряда официальных должностных лиц. Летом 1995 года были арестованы несколько высокопоставленных чиновников управления таможни, а потом в Турции при загадочных обстоятельствах умер и руководитель таможни Бобков, квартиру которого, между прочим, пытались взорвать еще год назад. 2 октября пули наемного убийцы оборвали жизнь председателя Балтийского морского пароходства Лущинского. Версий вокруг этих и других смертей было достаточно, но очень многие информированные наблюдатели сходились на том, что и таможня, и БМП, безусловно, попадали в сферу самого пристального внимания отечественного организованного криминалитета, прорубающего окна на Запад.
В довершение всех бед, организация тамбовцев раскололась на четыре направления: вокруг Валерия Ледовских (обвиняемого в бандитизме и, по уже сложившейся замечательной традиции, выпущенного судом на свободу под подписку о невыезде) сконсолидировалась старая гвардия. Вася Брянский (бывший Пластилин, известный в свое время как старший по контролю за проститутками в гостинице «Москва») собрал вокруг себя молодежь, предпочитающую живую работу с людьми – разборки, разводки, рэкет. Люди Боба Кемеровского начали решать вопросы, связанные с наркотой, а команда Степы Ульяновского, тяготея, в принципе, к Ледовских, занималась всем понемногу – давала крыши, контролировала оптовые поставки леса… Общий лидер тамбовских, Владимир Кумарин, по-прежнему находился за границей, курсируя между Швейцарией и Германией. Поговаривали, что после неудавшегося покушения, когда Кум потерял руку и почти месяц пролежал в коме, он стал каким-то странным и не всегда адекватным – чуть что начинал кричать, нервничать, отдавать приказы о ликвидации… Некоторые соратники перестали его понимать и поэтому не торопились выполнять слишком крутые его распоряжения…
…12 сентября свою большую победу отпраздновали те, кого в городе по традиции продолжали называть малышевскими, – в этот день суд освободил из-под стражи арестованного три года назад Александра Ивановича Малышева и снял обвинение с ближайшего его соратника, бывшего вора в законе Владислава Кирпичева, принявшегося активно раздавать интервью журналистам в своем трехэтажном особняке с оранжереями и антиквариатом. Вот одно из описаний особняка Кирпичева, который в свое время посетили журналисты «Ъ». Итогом их беседы с хозяином дома стала статья под заголовком «Последнее дело воровского авторитета», опубликованная 26 апреля 1995 года:
«…Дом Кирпичева мало отличается от соседних домов других „новых русских“. Около 40 соток земли, три этажа, гараж на несколько машин (среди которых, естественно, „Мерседес-500“ и „Мерседес-600“), трактор для уборки прилегающей к даче территории от снега, шведский скоростной снегокат. На нем особенно любит гонять двадцатишестилетняя жена Владислава Татьяна Кирпичева, причем, по словам очевидцев, делает это очень профессионально – на скорости 100–120 км/ч. Внутри дома – охрана на входе, прислуга, четыре породистые собаки, сауна с бассейном, антиквариат и хорошая библиотека примерно в 1000–1500 томов. Кстати, сам хозяин кажется достаточно начитанным. По некоторым оценкам, строительство дома обошлось никак не менее чем в $300 тыс. На вопрос, откуда такие средства, Владислав Кирпичев ответил, что он и его жена Татьяна занимаются предпринимательской деятельностью…» Не слишком похоже на жилище ортодоксального законника, не правда ли, уважаемый читатель?..
Справедливости ради следует отметить, что былую силу малышевцы все же подрастеряли – часть братвы ушла в другие команды, некоторые бизнесмены отказались от сотрудничества с ними. Сам Александр Иванович, по слухам, намеревался поправить пошатнувшееся здоровье за границей (в тюрьме у Малышева начала развиваться старая травма ноги, приведшая в конечном итоге к инвалидности), но свято место пусто не бывает, готовность подхватить выпавшее из рук знамя выразил Андрей Маленький (бывший комсомольский функционер) вместе со своей правой рукой – Джоном, бывшим армейским офицером. Говорят, что у Малышева после освобождения состоялся весьма напряженный разговор с Маленьким, в ходе которого последний держался очень уверенно…
…Интересная тенденция проявилась в очень серьезной еще пару лет назад воркутинской преступной группировке. Многие из ее лидеров стали отходить от прямого бандитизма, склоняясь в сторону более легального бизнеса. Кстати говоря, эта тенденция была характерна и для некоторых покойных тамбовцев, таких как Степаныч и Бравве. Они сами себя считали в большей степени уже бизнесменами, прибегая к явному криминалу лишь в случае крайней нужды, живя по принципу – чем ближе к закону, тем лучше. Такая тенденция не нравилась подрастающему поколению бандитов, которые, торопясь занять свое место под солнцем, требовали четкого определения позиций: если ты из братвы, то живи по понятиям, если ты – барыга, плати, как все…
Воркутинская группировка была создана в Санкт-Петербурге в начале 1990-х двумя братьями, выходцами из Воркуты, поднявшимися на водке и числившимися студентами Петербургского горного института. Группировка, изначально формировавшаяся по принципу землячества, насчитывала около 30 бойцов, а ее штаб-квартирами считались гостиница «Прибалтийская» и общежитие Горного института. А все потому, что молодым людям из шатхерской Воркуты в ту пору было довольно просто получить целевое направление на учебу именно в этот вуз.
Чем дольше существовала группировка, тем меньше в ней оставалось бывших жителей Воркуты. В 1992 году ОПГ входила в империю Малышева, а после освобождения Кумарина в 1993-м объединилась с тамбовцами. Как и полагается «солидной» ОПГ, «братья-воркутята» в свое время имели даже собственных депутатов в районных и городском советах. Тем не менее нельзя сказать, чтобы они контролировали какой-либо определенный район города либо конкретную сферу бизнеса. В те годы в Петербурге действовало около двух десятков подобных группировок, а на день проходилось по десятку стрелок, поэтому выбор объектов контроля был чаще всего случайным и носил хаотичный характер.
Тенденция к отходу воркутинских от прямого бандитизма скорее была вынужденной, нежели осознанной мерой. По более позднему свидетельству одного из участников группировки, из 27 человек, приехавших в Ленинград в 1991 году из Воркуты и образовавших ОПГ, к 2000 году в живых осталось лишь 12. Причем пик насильственной конкуренции пришелся именно на 1994–1995 гг. Впрочем, и в этой самой вынужденной легализации, как выяснилось в дальнейшем, все было не так однозначно.
Во второй половине 1990-х лидерами воркутинских считались некто Игорь Калинич и бывший сотрудник спецназа Дмитрий Браво (по оперативным данным, впоследствии Браво примкнул к комаровским). Только одна эта сладкая парочка вкупе с женой Калинича буквально за несколько лет умудрилась войти в состав учредителей более чем 20 коммерческих структур. Казалось бы, вот он, легальный бизнес, зарабатывай и радуйся. Однако в 1999 году на скамье подсудимых оказываются одновременно 15 воркутинских (включая самих Браво и Калинича) с целым букетом предъявленных обвинений – организация и участие в преступном сообществе, убийства, вымогательство, хранение оружия, незаконное предпринимательство и другие преступления. По версии следствия, вводя в состав учредителей своих людей, воркутинцы облагали данью коммерческие фирмы и впоследствии подконтрольные фирмы переходили в полную собственность ОПГ. К сопротивлявшимся директорам применялись меры физического воздействия. Так, в 1994 году была до смерти избита директор одного из магазинов. А позднее убита и ее коллега из торгово-закупочного предприятия.
