– Сань… – приподнявшись на локте, растерянно окликнула я. – Ты чего? Может, не надо, а?
Он меня не услышал. Ушел так далеко, что даже за плечо трясти бесполезно – это я уже тоже знала.
– Ну и что мне теперь с тобой делать?
Я робко коснулась черных встрепанных волос, пахнущих сигаретным дымом, неуклюже погладила. Потом, решившись, осторожно подсунула руку под его голову, притянула к себе, уткнулась лбом и зашептала:
– Сань, успокойся, все хорошо… ты не там, ты здесь, со мной – хоть у нас тут тоже дела не сахар, но все равно, наверное, лучше… честное слово, тебе это просто снится, все уже давно закончилось… ну, пожалуйста, тихо, тш-ш-ш-ш…
Болезненно тянущиеся секунды перемешались с дыханием, раздробились ударами сердца. Вдох-выдох, сначала в такт с ним, потом со мной, ровнее, ровнее… пока единственным звуком в комнате не остался мой шепот.
Санино лицо разгладилось, кулаки разжались. Парень глубоко вздохнул, перевернулся на бок и еще теснее прижался ко мне, для верности положив сверху руку. Кажется, он даже не проснулся – и уж тем более не понял, что ему привиделся кошмар.
Я замолчала, недоверчиво глядя на мирно посапывающего Саню. Нет, вроде все. Пронесло. Или у него не всегда до крика доходит, и я напрасно волновалась? Вот проснулся бы и услышал, что я тут за чушь несла…
Смутившись, я попыталась высвободиться, но парень ревниво закинул на меня еще и ногу. Вот влипла… Только и оставалось поскорее выбросить из головы все мысли и снова заснуть.
Два
Посиди со мной —
просто так, без пошлого…
В мраке за спиной
вьются тени прошлого.
Лица, имена
смертью в память врезаны…
Нынче ты одна
мостик мой над бездною.
Дым от сигарет —
крепкой и ментоловой.
Тусклой лампы свет
высеребрил головы…
Мне не нужно слов
и не нужно жалости.
Я к боям готов,
я привык к усталости.
Ввек не заслужить
мне покой упущенный,
Научиться б жить
не былым, а будущим.
…Полночь. Ветра шум
плещется над крышами.
Посиди, прошу, —
просто меня выслушай…
Глава 8
Лично я совершенно не жалею, что люди не летают, как птицы!
Л.
Страшнее обезьяны с гранатой только блондинка с обрезом!
С.
Я не сразу понял, отчего проснулся. Вроде все как всегда: кровать, плед… ну и стены с потолком – но при этом изнутри грызет странное тоскливое чувство. Словно потерял что-то важное и вдобавок позабыл – что.
Дурацкое ощущение.
Перекатившись на живот, я зарылся лицом в подушку – и та вдруг отозвалась тонким, как женский волос, ароматом. То ли шампунь, то ли духи…
Лена!
В пыльное окно уже вовсю пыталось достучаться бледное осеннее солнышко. Блин, это ж сколько я продрых-то? Отрубился на раз, будто прикладом по затылку оприходовали. А главное – действительно выспался, до кончика ногтя, на все сто. Подобный подвиг мне последний раз удавался черт-те когда, так что и не помню. Обычно же уже часов через пять-шесть меня выдергивало из кошмарно-кровавого забытья и хорошо, если не заодно с половиной квартала. Мышцы узлом, нервы струной… а тут приткнулся к теплому женскому боку и задрых, словно младенец. Не, прав был наш батальонный Гиппократ, когда говорил, что для снятия постбоевого стресса ничего лучше «наркомовских» ста грамм и секса человечество так и не придумало. Да… он-то был прав, а вот я идиот! Снял один такой… стресс! Воспользовался шоковым состоянием, напоил и… бли-и-ин, чего теперь делать-то?! Попробуй теперь доказать… доказать, что это была вспышка не просто желания, а намного большего.
Сев на кровать, я схватился за голову. Очень хотелось взвыть так, чтобы волки в Беловежской пуще услыхали и отозвались. Еще можно было по стене лобешником постучать, по вчерашнему Леночкиному методу. Как там она сказала? «Отвлекает»?
Отвлечься мне бы сейчас не помешало. Чем дольше я пытался представить, что сейчас может думать обо мне Леночка, тем хреновее становилось на душе. И уж точно я не представлял, как вести себя дальше. Предложить руку и сердце – а оно ей надо? Сделать вид, что ничего не было?
Так ничего и не надумав, я спустился на кухню, застав там картину без масла «Лена и Макароны: единство и борьба противоположностей». На шкафчике привычно маячил серый кот – на сей раз он снизошел до ворчливых советов, так что плита осталась чистой. Кастрюлю, впрочем, все равно покрывали белые потеки.
Девушка подняла голову и настороженно, исподлобья поглядела на меня.
Саниного появления я ждала с замиранием сердца, злобно уговаривая себя не валять дурака. В конце концов, мне не шестнадцать лет, чтобы с лету вообразить: «Ах, вот оно, большее, светлое и на всю жизнь!» Да и вообще, минувшая ночь вспоминалась с трудом, стыдом, хоть и – позор, позор! – удовольствием. Ох, вот бы узнать, что думает о ней Саня… да и обо мне заодно. Только бы не начал объясняться и извиняться – это вообще финиш будет!
Вот и дождалась.
– Доброе утро, – небрежно бросил парень, усаживаясь за стол. – У нас пожрать что-нибудь есть?
В глаза он мне при этом старался не смотреть.
Ага. Значит, вот оно как… Ну и ладно. Проехали и забыли. Даже и лучше. С кем не бывает: перенервничали, выпили и очутились в одной постели. Вон сколько баек про корпоративные вечеринки ходит. И вообще, мужчины относятся к сексу куда проще: он для них не результат знакомства, а в лучшем случае повод. Самцы, что с них взять, инстинкты размножения из всех дыр лезут. Сане же после двух лет воздержания сгодилась бы даже стокилограммовая Софья Павловна…
Короче, я с трудом подавила жгучее разочарование и спокойно ответила:
– Макароны только что закипели, а кофе через минуту будет.
– Ага. – Парень порылся в карманах и начал распечатывать очередную пачку сигарет. – Отлично.
Терапевт хренов… Гинеколог на полставки!!!
– …через минуту будет, – с такой яростью огрызнулась девушка, что я окончательно стушевался и полез за куревом. – Слушай, если собрался дымить, так хотя бы не в мою сторону!
Определенно Ленку сегодня раздражало любое мое действие, если вообще не само присутствие. Нет, я, конечно, знал, что бабы – существа переменчивые, но чтоб настолько…
– Может, мне на крыльцо выйти? Так я могу.
