– Все в порядке? – спросил Холт.
Уилл слегка пожал плечами:
– Да… впрочем, нет… наверное.
– Вот и три ответа, из которых стоит выбрать один, – довольно строго заметил Холт.
Он подождал какое-то время, но Уилл не спешил с ответом. Дальше шли в молчании, оба чувствовали, что лучше пока ничего не говорить. Они с теплотой вспоминали о былых временах.
– Холт, – наконец заговорил Уилл, – можно задать тебе вопрос?
– По-моему, ты только что задал, – ответил Холт с едва заметной насмешкой в голосе. Это была их старая шутка.
Уилл усмехнулся, но потом вздохнул и снова стал серьезным.
– Жизнь всегда становится сложнее, когда ты становишься старше?
– Не такой уж ты и старый, – добродушно ответил Холт. – Но многое, конечно, происходит не так, как ты хочешь. Просто подожди немного.
Уилл разочарованно развел руками.
– Понимаешь… просто… то есть… не знаю, как сказать! – выпалил он наконец.
Холт внимательно посмотрел на него.
– Павлина благодарит тебя за то, что ты спас ее помощницу, – сказал он.
Он отметил реакцию Уилла на свои слова. Значит, вот оно в чем дело.
– Рад был стараться, – пробормотал Уилл нейтральным тоном. – Ну ладно, пора и на боковую. Спокойной ночи, Холт.
– Спокойной ночи, сынок.
Последнее слово Холт выбрал намеренно. Стройный юноша удалялся к костру; плечи его постепенно выпрямлялись. Холт подумал о том, что иногда жизнь подбрасывает такие проблемы, какие не может решить даже мудрый и надежный учитель. В этом и состоит суть взросления.
А в задачи учителя, в частности, входит так вот стоять и с болью наблюдать за происходящим.
Глава 41
Подъезжая к Скалистому острову, Уилл не мог избавиться от ощущения дежавю. Все, что его окружало, он видел уже много раз. Снова наступает вечер, и тени деревьев удлиняются. За зиму они потеряли свои листья, но теперь на ветвях распускались новые. Леса и поля вокруг были такими спокойными, что последние несколько тревожных месяцев казались далеким прошлым.
На этот раз паром стоял на берегу острова, и, ударив в гонг, Уилл терпеливо ждал, пока паромщик отвяжет швартовочные канаты и пересечет пролив на своем плоскодонном судне.
– С рейнджеров плату не берем, – машинально сказал паромщик, когда Уилл слегка пришпорил Тягая и копыта пони застучали по деревянному настилу.
Уилл усмехнулся. Даже это не изменилось. Он нашарил в кармане реал и протянул его мужчине:
– Один человек. Одно животное. Всего вроде бы реал.
Словно смутно вспомнив что-то, паромщик осмотрелся по сторонам.
– На этот раз без собаки, верно? – спросил он.
– Верно, – ответил Уилл таким холодным тоном, что мужчина предпочел больше не затрагивать эту тему, а только пожал плечами.
Он был даже рад, что ему не нужно поддерживать беседу с рейнджером, особенно с таким, который успел зарекомендовать себя настолько непредсказуемым. За время отсутствия Уилла легенды об устроенном им званом ужине в Скалистом замке, на который он пригласил скандианских пиратов, обросли самыми невероятными подробностями.
Когда паром двинулся обратно через узкий пролив, Уилл спешился и подошел к веревочным перилам на корме. Ему стало очень грустно. После долгих недель в компании Хораса, Элис, Гундара и Малькольма одиночество ощущалось еще острее. Сейчас у него не было даже собаки.
В спину Уилла кто-то ткнулся. Это был пони. Уилл повернулся и заглянул в глаза Тягая. «У тебя есть я», – словно говорил пони.
Уилл улыбнулся, потрепал пони по морде и почесал за ушами:
– Ты прав. У меня есть ты, и спасибо тебе за это.
Тягай энергично потряс гривой так, как это умеют делать только лошади. Он как будто соглашался со словами своего хозяина. Паромщик же тем временем с подозрением посматривал в их сторону. Уилл старался говорить очень тихо, потому что не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что этот молчаливый и загадочный рейнджер страдает от одиночества. Но паромщик, похоже, подумал, что его спутник знает язык животных и разговаривает с пони, а это только подтверждало слухи о том, что рейнджеры занимаются черной магией. Мужчина отвернулся и поспешно осенил себя защитным знаком против колдовства, после чего с удвоенной силой принялся за работу. Чем раньше они доберутся до берега, тем лучше.
Тупой нос парома уткнулся в берег. Паромщик набросил петлю каната на воткнутый в песок шест, натянул его покрепче и закрепил узлами. Потом развязал узел на веревочных перилах, чтобы рейнджер сошел на землю.
– Спасибо, – поблагодарил его Уилл.
Мужчина не ответил. Он проследил за тем, как облаченный в плащ с капюшоном путник исчезает среди деревьев, снова осенил себя защитным знаком и поудобнее уселся, поджидая следующих клиентов.
Когда извилистая дорога вывела Уилла на вершину холма, он разглядел реющее над замком знамя с кабаньей головой. Все как и прежде. Деревня, казалось, тоже нисколько не изменилась. Прохожие смотрели на рейнджера так же, как и раньше, со смесью осторожности и любопытства. Некоторым хотелось узнать, где же пропадал этот молодой рейнджер и чем он занимался. Другие были довольны тем, что абсолютно ничего не знают об этом.
Уилл проехал мимо постоялого двора. На этот раз молодая девушка не выглянула из окна и не улыбнулась ему. Уилл вспомнил, что ее звали Делия, и даже немного расстроился, что не встретил ее. Сейчас бы ему не помешало увидеть знакомое лицо.
Из трубы лесной хижины не поднимался дым. И это неудивительно, ведь ухаживающая за домом Эдвина не знала, что Уилл должен вернуться именно сегодня. Он спешился, расседлал Тягая, растер его, накормил и напоил. После этого занес седельные сумки внутрь.
По крайней мере в доме царил порядок. Эдвина прилежно вытирала пыль и мыла полы во время его отсутствия. Спертого запаха тоже не ощущалось, а это означало, что женщина регулярно проветривала хижину. Уилл положил сумки на кровать и вернулся в гостиную. Его шаги отдавались в пустом помещении гулким эхом. Уилл посмотрел вниз и увидел две миски для собаки – для еды и для воды, – аккуратно расставленные возле камина. Горестно покачав головой, он взял их, вышел на крыльцо и прислонил к стене дома. Ему не хотелось весь вечер сидеть и смотреть на них.
«Ради всего святого, соберись! – приказал он себе. – Теперь ты сам по себе. Ты сам выбрал такую жизнь. Сам захотел стать рейнджером. И ты снова выбрал одиночество, когда не захотел признаться Элис в своих чувствах. Так что прекрати жаловаться и продолжай жить дальше. Сделай что-нибудь полезное. Разведи огонь, приготовь ужин».
Подняв голову и расправив плечи, Уилл вернулся в дом и принялся разжигать пузатую печку, стоявшую посреди гостиной. Когда в растопке заплясали желтые язычки пламени, у него стало веселее на душе. Уилл встал и зажег несколько ламп, разгоняя тьму. Потом решил, что не стоит самому готовить ужин, а лучше поесть в трактире, заказав бокал-другой вина. Заодно можно возобновить знакомство с хорошенькой разговорчивой дочерью трактирщика. Уилл вспомнил, как приятно было с ней проводить вечера. В его нынешнем состоянии девушка показалась ему еще привлекательнее.
