Комната наполнилась громкими возгласами, а затем люди Эрака разразились смехом и аплодисментами, восхищаясь меткостью Уилла. Присоединился даже кое-кто из команды Слагора, хотя скирл сидел, мрачно насупившись и бросая злобные взгляды на соседей. Матросы его не любили и следовали за ним лишь потому, что у него хватало денег снарядить корабль для разбойничьих набегов. Теперь некоторые из них со смехом изображали пронзительный крик, который вырвался у Слагора, когда нож застрял в бочке.
Эрак встал и заходил кругами вокруг стола:
– Вот видишь, Слагор, если бы Уилл целился в другую дубовую голову, то ты бы уже был мертв, и мне бы пришлось убить его в наказание. – Он остановился рядом с юношей, пока Слагор сидел, вжавшись в стул и ожидая, что случится дальше. – А сейчас мне достаточно будет просто отругать его за то, что он напугал такую важную птицу.
Уилл не успел вздохнуть, как Эрак тыльной стороной кулака ударил его в висок, и юноша без чувств повалился на пол. Капитан взглянул на Свенгала и жестом указал тому на бесчувственное тело, лежавшее на грубых досках.
– Отнеси этого непочтительного щенка в его конуру, – приказал он, а затем, повернувшись спиной к собравшимся, вышел на ночной воздух.
Оказавшись в тени и прохладе, он взглянул на небо: стояла звездная ночь. Ветер все еще не утих, но стал мягче и дул теперь на восток. Летние Шторма подошли к концу.
– Пора уже убираться отсюда, – обратился капитан к звездам.
Глава 16
Сражение, если его можно было так назвать, длилось всего несколько секунд.
Двое всадников пришпорили коней, и подковы застучали по немощеной дороге, разбрасывая фонтаном комья грязи и поднимая столбы пыли, что взвивались гордо, точно плюмаж.
Галлийский рыцарь вытянул копье. Холт ясно видел, как длинное древко, едва удерживаемое всадником, колыхалось и чертило зигзаги в такт движениям коня. Если бы рыцарь так отчаянно не хватался за оружие, острие могло бы указывать точно на цель. А так оно поднималось, опускалось и дергалось с каждым его шагом.
А Хорас ехал легко, свободно, он держал меч на плече, приберегая силы для битвы.
Всадники, согласно правилам, подъехали друг к другу – щит к щиту. Холт невольно ждал, что Хорас применит тот же прием, что и в поединке с Моргаратом, и в последнюю секунду повернет коня в другую сторону, но ученик не свернул с прямого пути. Когда между всадниками оставалось всего десять метров, его меч стремительно опустился, описав круг, а затем, стоило копью оказаться в опасной близости от шлема Хораса, лезвие меча аккуратно подцепило острие, подбросило его вверх и перекинуло через голову юноши.
На вид этот маневр казался обманчиво легким, но Холт, наблюдая за учеником, понял: тот и впрямь был рожден для того, чтобы владеть мечом. Галлийский рыцарь, готовый к столкновению, внезапно обнаружил, что клонится вперед, потеряв всякую опору. Он покачнулся, понимая, что сейчас опрокинется через седло, и в последней отчаянной попытке схватился за луку той же рукой, которая изо всех сил сжимала непослушное оружие.
Однако рыцарь был не в силах удержать копье, уже подброшенное вверх движением чужого меча. Из-под забрала донеслось сдавленное ругательство, он отпустил рукоять своего оружия и в ярости схватился за меч, пытаясь выдернуть его из ножен для второго захода. Однако Хорас не предоставил противнику такой возможности.
Холт лишь головой качал в немом восхищении. Хорас, выбив у противника копье и не дожидаясь, пока тот проедет дальше, тут же рывком остановил Толкача, коленями и левой рукой, на которой был надет щит, подняв коня на дыбы.
Меч, повинуясь плавным и свободным движениям кисти, опустился на шлем противника. Раздался громкий звон.
Холт поморщился, представив себе, каково слышать этот звук обладателю шлема. Смешно было бы рассчитывать, что один-единственный удар расколет твердый металл – для этого потребовалась бы молотить по нему снова и снова. Но на шлеме осталась внушительная вмятина, и вибрация от удара прошла прямиком сквозь сталь до рыцарского черепа.
Рыцарь, кажется, на мгновение почти ослеп, медленно – очень медленно – завалился на бок и, рухнув в дорожную пыль, остался лежать без движения. Лошадь его проскакала еще несколько метров. Потом, поняв, что никто больше ее не понукает, она перешла на шаг, наклонила голову и принялась щипать траву у дороги.
Хорас медленно отступил, остановившись у того места, где растянулся на дороге галлийский рыцарь.
– Я же говорил, что он не так уж и хорошо сражается, – серьезно объявил ученик Холту.
Рейнджер, обычно гордившийся своей хладнокровностью, не смог сдержать расползшейся по лицу улыбки.
– Да уж, похоже, что так, – согласился он с юношей. – Но тебе точно удалось показать себя с лучшей стороны.
Хорас пожал плечами.
– Что ж, именно этому меня и учили.
Холт понял, что хвастовство просто не в характере его ученика. Ратная школа хорошо на него повлияла. Старый рейнджер указал на рыцаря, который только-только начал приходить в себя. Тот еле подергивал руками и ногами, напоминая полудохлого краба.
– Его вообще-то тоже должны были этому учить, – заметил Холт, а затем добавил: – Отличная работа, юный Хорас.
От похвалы нового наставника щеки ученика зарделись. Он знал, что Холт просто так комплиментами не разбрасывается.
– Так что нам с ним делать? – поинтересовался он, указав мечом на поверженного врага.
Холт быстро соскользнул с седла и шагнул к гал лийцу.
– Позволь мне. Мне это только в радость.
Он схватил лежащего за руку и тянул до тех пор, пока тот не принял сидячее положение. Ошеломленный галлиец пробормотал что-то, и теперь, когда у Хораса было время обратить внимание на мелочи, он заметил, что усы противника выбиваются из-под шлема.
– Благодярю, сирр, – невнятно пробормотал рыцарь, пока Холт тянул его за руку. Он попытался было встать, но не смог, и рейнджер без особых церемоний пихнул его обратно.
Затем схватил галлийца за подбородок, и Хорас увидел, что у Холта в руках блеснул короткий нож. На какую-то секунду юноша замер в испуге – он подумал, что Холт собирается перерезать врагу глотку. Но тот умелым ударом рассек кожаный ремешок, крепивший шлем, снял его и отшвырнул в придорожные кусты. Рыцарь слегка ойкнул, когда закрытое забрало прищемило ему усы.
Хорас убрал меч в ножны, убедившись наконец, что от соперника больше не исходит ни малейшей угрозы. Побежденный же воин переводил ошеломленный взгляд с Холта на огромную фигуру, возвышавшуюся над ним. Глаза его все еще косили.
– Мы прадольжить падинок пешьком, – объявил он нетвердым голосом.
Холт от души хлопнул его по спине, и глаза бедняги снова закатились.
– Ну вот еще. Мой друг, вы повержены. Сэр Хорас, рыцарь ордена Feuille du Chêne, согласился пощадить вас.
