– Мама? Как вы с папой отнесетесь к тому, что мы поженимся в Неаполе в доме родителей Гвидо?
– Не важно, где вы произнесете свои клятвы, главное, нас не забудьте пригласить, – рассмеялся ее отец.
– Дорогая, вы уже выбрали дату?
– Через три недели, может быть, месяц. Я как раз выпущусь из академии, да и футбольный сезон подойдет к концу. Мы не хотим ждать дольше.
– А Алессандра уже знает?
– Мы как раз собирались ей позвонить.
– Звони сестре, а мы с тобой поговорим завтра. Фульвия будет счастлива!
– Я уверена в этом. Думаю, мне не надо лишний раз говорить вам, что вы – лучшие родители на свете. Люблю вас!
Дея повесила трубку и так крепко обняла Гвидо, что едва не сбросила его с дивана.
– Господи, я так счастлива!
– Давай позвоним твоей сестре. У нас с тобой еще есть дела.
– Неужели ты собираешься ждать еще целый месяц? – поддразнила Дея и поцеловала его в уголок губ.
– Да, моя прекрасна ведьма. Это добавит остроты ощущений в нашу первую брачную ночь и все последующие ночи, которые у нас будут.
Дея взяла его за руку и поцеловала пальцы.
– Значит, ты еще и романтик, Гвидо Россано! Чем я заслужила тебя?
30 июня, церковь Святого Джованни, виа Карбонара, Неаполь
– Здесь так много фотографов, что ты можешь опоздать на собственную свадьбу.
Дея прижалась к руке отца, дрожа от волнения, и взяла букет белоснежных роз, перевязанных атласной лентой.
– Я люблю тебя, папа.
– Ты знаешь, что я люблю тебя еще больше. – Он с нежностью посмотрел на дочь.
– Что бы я без тебя делала?
Повсюду были толпы людей, желавших хоть краем глаза увидеть свадьбу года, но Дея могла думать только о Гвидо, ожидавшем ее у алтаря.
– Джулиана превзошла саму себя, создавая твое свадебное платье. Ее щедрый подарок почти так же великолепен, как ты, родная.
Изысканное венецианское кружево закрывало плечи и спину Деи, белоснежное подвенечное платье было настоящим шедевром. Нежная фата закрывала лицо, а длинные волосы Деи, которые Гвидо попросил не обрезать, были собраны в высокую элегантную прическу.
Органная музыка заполнила церковь, двойные двери распахнулись, и Дея начала долгий проход к алтарю, ведомая под руку отцом. Алессандра и Рини последовали за ними. Каждый шаг, приближавший Дею к Гвидо, заставлял ее сердце стучать все быстрее и быстрее.
Церковь была заполнена гостями со стороны обеих семей. Краем глаза Дея заметила своих друзей по колледжу и нескольких моделей, с которыми она до сих пор дружила. Джина и Альдо сидели рядом с их коллегами по мастерской Джулианы. Серджио, тренеры и игроки также пришли, чтобы почтить Гвидо. Ближе к алтарю сидели семейства Монтанари и Россано, а по другую сторону прохода сидели родители Деи, тетя Фульвия и Джулиана с мужем.
Отец подвел Дею к Гвидо и передал букет в руки Алессандры. Дея повернулась к своему жениху, и тихий вздох сорвался с ее губ. Он был настолько хорош в костюме-тройке иссиня-черного цвета, что у нее перехватило дыхание. Сине-серый галстук оттенял глаза Гвидо, а петлицу пиджака украшал белоснежный розовый бутон.
– Ты прекрасна, – прошептал Гвидо и взял ее за руку. – Ты даже не представляешь, как долго я ждал этого мгновения.
Церемония началась, и Дея боялась, что стук ее сердца слышен на всю церковь. Она почти не помнила, как они приносили клятвы перед алтарем.
– Объявляю вас мужем и женой, да благословит Господь этот союз. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.
Гвидо не нуждался в подсказках. Он убрал фату с лица Деи, и этот поцелуй она запомнит на всю жизнь – первый поцелуй в качестве мужа и жены. Непередаваемая радость наполнила ее сердце.
Трое суток они провели в вилле на острове Искья, в единственной комнате с ванной комнатой, которая была полностью отремонтирована к их медовому месяцу.
Гвидо встал рано и отправился в деревню, чтобы пополнить съестные запасы. Дея молча наблюдала, как переливаются его литые мускулы, пока он выкладывал покупки из пакетов. Гвидо был самым великолепным мужчиной на свете, вне зависимости от того, что на нем надето – простая футболка с шортами или вообще ничего.
– Я тут кое-что принес. Тебе будет интересно.
– Я думала, мы уже выяснили, что мой единственный интерес – это ты, – лукаво улыбнулась она.
Довольная улыбка осветила лицо Гвидо. Он достал газету из последнего пакета.
– Вторая страница. Полагаю, отец немало денег отстегнул за статью в половину страницы.
– Газета с самым большим тиражом в стране? – улыбнулась Дея. – Отцовская гордость не знает предела.
Дея открыла газету и тихонько вскрикнула: над статьей располагалась фотография выходящих из церкви Деи и Гвидо. Их лица светились таким счастьем, что на глаза ее навернулись слезы.
«Тридцатого июня синьор и синьора Гвидо Эрнесто Фортунати Россано поженились в церкви Сан-Джованни-дель-Карбонара в Неаполе. Торжественная часть прошла на вилле Россано. Молодожены будут жить в своем доме на острове Искья.
Невеста, двадцатипятилетняя бывшая супермодель, ныне дизайнер театральных и оперных костюмов Дея Караччоло, дочь князя Онорато Караччоло и княгини Анжелы Таранто.
Жених, тридцатидвухлетний Гвидо, сын судостроительного магната Леонидеса Россано и Изабеллы Фортунати, бывший чемпион по футболу. В настоящее время он является владельцем футбольной команды «Скатто Рома», которая поборется за национальное первенство с командой Венеции третьего июля на стадионе «Эмануэле» в Риме».
Дея отложила газету.
– Кажется, репортеры получили все, что хотели.
– Ты не сердишься? Ты же знаешь папу…
– Он твой отец, Гвидо, и он гордится тобой. А я люблю тебя так сильно, что не проживу ни минуты, если ты сейчас же не займешься со мной любовью.
– Этого допустить мы никак не можем. – Он быстро избавился от одежды и нырнул к Дее под одеяло. – Мне все время кажется, что я сплю и вот-вот проснусь. Скажи, это все происходит на самом деле?
– Да, и я боюсь, что ты надолго попался в сети настоящей ненасытной развратницы.
– Если бы каждый мужчина попадал в сети таких страстных женщин, как ты, мы все очутились бы на небесах.
– Правда? Тебе… тебе было хорошо со мной? – Ее голос дрогнул.
– Неужели ты не знаешь, что со мной делаешь? – Он покачал головой. – Я трое суток не выпускал тебя из постели. Ты такая красивая, что я с трудом могу дышать. Если бы ты видела, как ты прекрасна с разметавшимися по подушке волосами, как горят от страсти твои глаза, возможно, ты поняла бы меня, но ты не мужчина.
