Лаврик с искренним недоумением пожимал тогда плечами: «Честное слово, не пойму, на что они рассчитывают…»
В самом деле, на что? Напасть на армейские или флотские оружейные склады — кишка тонка.
Да и не могут не понимать, что при таком раскладе Москва, относящаяся ко всему происходящему здесь с непонятным благодушием, может и по заднице отшлепать. Благодушие благодушием, а сюда вдобавок к имеющимся силам перебрасывают и Псковскую воздушно-десантную.
«Запад нам поможет»? Нет, нереально. Несмотря на всеобщий дурдом и бардак, погранцы службу несут четко, в прежнем режиме. Смешно и думать, что зарубежным друзьям вроде «социолога» Питера удастся протащить через границу контрабандой серьезного оружия для тридцати тысяч рыл. Тут потребовалась бы парочка грузовозов среднего тоннажа — а им ни за что не просквозить незамеченными. Суша… По суше пришлось бы переправлять через Польшу, а уж поляки обязательно постарались бы этакое интересное мероприятие сорвать. Конечно, не из симпатий к Советскому Союзу, каковых у них, в общем, не имеется вовсе, — просто-напросто старые счеты и свои интересы. Когда-то в стародавние времена, до всех разделов Польши, эти земли пребывали под властью польской короны. Да и после Первой мировой поляки оттяпали себе немалый кусок вместе с нынешней столицей маленькой, но гордой республики. Только Сталин бандерлогам его и вернул — за что сегодня ни словом благодарности не удостоен, наоборот, немало на него вылито грязи…
На что же они надеются? Учитывая, что из этих тридцати тысяч обладателей «Листа добровольца» не сыщется и трети имеющих право на охотничье оружие. Остальным с кольями, что ли, в случае чего отважно на автоматы кидаться? Черт их маму поймет.
Он добросовестно извел половину пленки. Вторую потратил на съемку занятий по огневой подготовке — за крайними домами обнаружилось стрельбище, оборудованное понимающими людьми. Вот с огневой подготовкой у них обстояло гораздо лучше, чем со строевой — ну, понятно, как-никак большинство опытные охотники, ничего удивительного…
Когда пленка закончилась, он вернулся к Беатрис, вытянулся в струнку и отдал честь на американский манер (болтавший с девушкой командир посмотрел на него крайне неодобрительно, справедливо усмотрев насмешку над святым):
— Задание выполнено, сэр, генерал! Вся пленка израсходована.
— Вот и прекрасно, — с неподдельным облегчением сказала Беатрис. — Можно уезжать, — сделала гримаску. — А то у меня от этой пальбы уже уши заложило…
Распрощавшись с браво откозырявшим командиром, они направились к воротам.
— Я так понимаю, мне эти снимки нужно будет переправить своему агенту? — спросил Мазур.
— Ну разумеется. Как раз для респектабельных изданий, верно?
— Верно, — сказал Мазур. — Но заплатят мало…
— Не жадничайте, Джонни, — усмехнулась она. — Пит ведь вам говорил, что за эту съемку хорошую цену платит работодатель?
— Конечно, — сказал Мазур. — Я не жадничаю, просто констатирую факт. И должен сразу предупредить: трудновато будет пристроить. Очень уж неинтересный сюжет.
— Постарайтесь, Джонни, — сказала она с ласковым напором. — Вам ведь еще и за это платят. А более интересные сюжеты… И чутье старого прожженного политикана мне подсказывает, что они не замедлят себя ждать. Времена здесь стоят интересные.
— Одного я искренне не пойму, мисс прожженный старый политикан, — сказал Мазур. — Неужели они на что-то всерьез рассчитывают? У Советов до сих пор серьезная армия, я сам видел, когда ехал на поезде, танковую колонну…
Беатрис загадочно улыбнулась:
— Джонни, в наше интересное время возможны самые неожиданные повороты…
И больше ничего не сказала — а Мазур, разумеется, не стал лезть с конкретными вопросами. Все равно не проговорится.
Как бы она там ни развлекалась во внеслужебное время, характер и ум чувствуются: на такое местечко, как у нее сейчас, не попасть только оттого, что спишь с боссом и танцуешь перед ним стриптиз. Не та ситуация…
Через несколько минут после того, как они выехали на шоссе и помчались к городу, Беатрис снова бросила быстрый взгляд в зеркальце. Мазур посмотрел в свое. Сзади снова обнаружилась серая машина, соблюдавшая приличную дистанцию.
Когда они въехали в город, Беатрис больше не проверялась и не пыталась срубить хвост (хотя, вполне возможно, была этому обучена мастерами своего дела). А, собственно, зачем? Не стоит рубить хвост тяпкой только потому, что он обнаружился, обязательно сказал бы Лаврик.
— О господи… — вздохнула Беатрис. — Опять эти…
И сбросила газ, прижимаясь к обочине, откуда ей махал полосатой палочкой омоновец — и еще двое с АКСУ через плечо стояли тут же.
Мазур скосил глаза влево. Серая машина — ну да, «москвич» — как ни в чем не бывало проехала мимо, двое мужчин и не посмотрели в их сторону.
Тот, что с палочкой, подошел к левой дверце, Беатрис нажала кнопку, опуская стекло, с равнодушным лицом протянула паспорт. Мазур тоже опустил стекло, когда в него постучали. Здоровенный детина сказал — естественно, по-русски:
— Документы предъявите.
Мазур пожал плечами, дружески улыбнулся:
— Извините, ничего не понимаю, — конечно же, произнесено это было по-английски.
— Ах, вот у нас кто… — пробурчал детина и на английском повторил:
— Документы, пожалуйста.
То ли знал английский, то ли просто выучил несколько необходимых фраз — уточнять как-то и неинтересно. Мазур, как законопослушный иностранный гражданин, лояльный к стране пребывания, без дискуссий протянул паспорт. А что еще делать? Его истинное лицо знал один Плынник, само собой разумеется…
Напарник, еще массивнее габаритами, заглянул сослуживцу через плечо:
— И кто у нас тут?
— Австралиец.
— Тьфу ты, всякого дерьма и так выше крыши, а теперь еще и из Австралии поперло…
— Думаешь?
— А что же он едет с этой стервочкой? В рыло бы для профилактики…
— Пластырь видишь? Очень надеюсь, он уже разок по рылу получил. Очень характерный пластырек… Обрыскать тачку, что ли лишний раз?
— Да ну ее нахрен. Фотик у козла видишь? Щелкнет пару раз, а потом, чего доброго, бабахнет репортажик — как мы ее пытались прямо на капоте трахнуть. Как в тот раз, на проспекте…
Беатрис (которой уже вернули паспорт) улыбнулась и выговорила с явным напряжением:
— Мальшики, проблем?
— Ноу проблем, — сказал тот, что держал паспорт Мазура, осклабился: — А вот интересно, в жопу ты даешь? А в рот берешь?
Напарник хохотнул. То ли Беатрис была талантливой актрисой, то ли и в самом деле не знала русского — смотрела чистым, не замутненным взором, с лицом человека, не понявшего ни словечка. «Трудновато ребятам, не без сочувствия подумал Мазур. Вот и выкаблучиваются…»
