Рыськин не слышал. Размахивая пистолетом, он побежал вслед
за «Москвичом», распугивая покупателей. Его путь сопровождал стайный женский
визг и раздельная мужская ругань. Вероника заревела, уткнувшись носом в своего
спасителя.
— Какой ужас! — по-бабьи причитал тот. —
Кто-нибудь запомнил номер этой машины?
— У нее не было номера, — сказал служащий
супермаркета, который дежурил на стоянке и прибежал на крики. — Вместо
номеров висели белые таблички.
— Но как же? — сквозь слезы спросила
Вероника. — Кругом же милиция…
— Да он сейчас сделает пару поворотов, остановится
возле кустиков и водрузит номера на место! — со знанием дела заявил мужчина,
которому Вероника слезами измочила шикарную льняную рубашку.
Тут как раз вернулся Рыськин — потный и обессилевший.
— Хотел стрелять по колесам, но там могли оказаться
дети, — заявил он. — В смысле, в машине. Номеров нет, зато за рулем —
баба в зеленом платье.
— Да я ее видел! — неожиданно закричал дежурный по
стоянке. — Она давно уже тут болталась. Все ходила туда-сюда. Я еще
подумал — ждет кого-то.
— Опишите ее! — потребовала Вероника, втягивая
носом воздух и вытирая глаза руками.
— У нее ноги красивые, — покраснел охранник и
потупился.
— А еще что-нибудь?!
— Я больше ничего не запомнил.
«Бедные женщины! — невольно подумала Вероника. —
Большая их часть искренне считает, что быть привлекательной — значит блистать
умом, талантами, светиться обаянием. На самом деле достаточно иметь красивые
ноги. И все».
— Говорил я, надо сидеть дома! — бухтел Рыськин,
запихивая Веронику в машину.
— Не буду! — расхорохорилась та. — Сидячую
меня тоже могут того.., ликвидировать. Выстрелят через окно с чердака соседнего
дома, или газом отравят, или пришлют конфеты с ядом вместо начинки.
— А ты лишнего-то не ешь! — прикрикнул
Рыськин. — Ешь только свое, лично купленное.
Они подобрали с асфальта все, что высыпалось из пакетов, и
загрузили в багажник.
— Мне обязательно надо узнать, кто написал ту
записку, — горячо доказывала Вероника своему телохранителю. — Тогда я
пойму, кого на самом деле хотели убить — Киру Коровкину или Нелли Шульговскую.
Если это баловались две другие финалистки конкурса «Мисс Марпл», тогда, возможно,
у Киры и вправду нет врагов и жертвой должна была стать именно Нелли. То есть
никакой ошибки не случилось. Умереть должен был тот, кто умер.
Вероника рвалась в бой. Женщина в зеленом ее разозлила.
— Ося, но почему женщина? — вслух спросила она
Рыськина. — Я ночью в доме отдыха видела только лысого. Это лысый должен
на меня покушаться. Я — свидетель! И уверяю тебя, в первый раз, в подъезде, на
меня напал мужчина. Он был сильный и разговаривал низким голосом. То есть не
мог быть переодетой женщиной. Так откуда бы ей взяться, Ося? Ни у одной женщины
нет причины меня убивать!
— Может быть, мадам в зеленом — сообщница
лысого? — предположил Рыськин, который уже вник в дело и разобрался во
всех его тонкостях. — Сам он прячется, а ее послал надело? Что, если они
договорились разделить все трупы поровну? Он убил Шульговскую, а она должна
избавиться от свидетеля.
Вероника прикусила губу и задумалась. Версия Рыськина ее не
вдохновила. В любом случае действовать она собиралась по заранее намеченному
плану. Нужно встретиться с двумя оставшимися конкурсантками и попытаться
вытянуть из них правду. Писала одна из них записку с угрозами или нет?
Узнать домашние адреса экономиста Татьяны Семеновой и
учительницы Инны Головатовой можно было только в редакции «Женского досуга».
Опекаемая Рыськиным, Вероника купила в киоске свежий номер журнала и открыла
последнюю страницу, чтобы узнать адрес редакции. Она находилась не слишком
далеко от ее дома.
— Едем туда! — велела она Рыськину.
— Неужели тебе не страшно? — изумился тот.
— Очень страшно, — призналась она.
С ней всегда так было — страх побуждал ее к действиям, и
после короткого периода апатии наступал пик активности. Тело требовало
движения, а ум — нагрузки. Она должна защищаться, черт возьми!
* * *
Редакция «Женского досуга» разместилась в старом доме и
заняла весь второй этаж. Перед дверью, которая вела в нужный коридор, сидел за
столом охранник, перед ним лежал раскрытый журнал.
— Вы к кому? — лениво спросил он, едва подняв
голову.
— Мы.., к.., заместителю Нелли Шульговской, —
нашлась Вероника.
— Мне нужны ваши паспорта.
Они достали паспорта и подали ему. Охранник принялся
неторопливо списывать данные в свой журнал. В графе «К кому» он написал:
«Казарюк С. Е.». Вероника еще подумала: женщина это или мужчина? Но спрашивать ничего
не стала, а, получив разрешение войти, резво рванула к двери.
Большинство комнат в коридоре пустовало — там шел ремонт и
бродили, нога за ногу, заляпанные белым строители.
— Нелли говорила, что она временно сидит вместе со
всеми в общей комнате. Надо найти эту комнату.
— Нет ничего проще! — пожал плечами
Рыськин. — Видишь, откуда дым идет? Там курит целое стадо. Иди туда, не
ошибешься.
— Здравствуйте! — деловито сказала Вероника,
возникая на пороге задымленного зала, густо уставленного рабочими столами. Она
убрала руки за спину и поиграла языком за щекой. — Я по поводу тех женщин,
которые должны были участвовать в финале конкурса «Мисс Марпл». Мне нужны их
адреса. И поскорее.
Сотрудники редакции тотчас же решили, что раз она
спрашивает, значит, имеет на это полное право.
— Сейчас я вытащу их адреса из компьютера! —
подхватилась девица с острыми коленками, в короткой юбочке. — Минуточку.
Пока она распечатывала данные, Вероника осматривалась. На
нее никто не обращал особого внимания. Людей в редакции было много, но они
разговаривали приглушенными голосами и совершенно явно были подавленны. Еще бы!
Смерть главного редактора журнала запросто могла лишить их рабочих мест и
надолго выбить из седла.
— Вот, держите! — сказала девица в мини-юбке и
подала Веронике лист бумаги, только что «выпеченный» принтером.
После чего кивнула и деловито направилась к своему рабочему
месту. Это был стол с компьютером, вокруг которого высились горы бумаг и
бумажек, пустые и полупустые чашки, пепельница с курганом окурков. На спинке
стула висела джинсовая курточка и сумка.
— Ося! — шепотом сказала Вероника. — Кажется,
я все поняла с этой запиской! Надо было приехать сюда и увидеть все своими
глазами, чтобы догадаться.
— С какой запиской? — раздраженно спросил Рыськин,
отступая в коридор.
— С запиской, которую подбросили Кире Коровкиной. Ну,
чтобы она не ездила в «Уютный уголок».
