Зато женщина в зеленом совершенно точно собиралась
расправиться с Вероникой. Если бы не расторопный дядечка в льняной рубахе,
лежать бы ей, перееханной, в каком-нибудь морге на металлической каталке и
пугать студентов-медиков ужасными ранами и отвратительной бледностью.
Кстати, о бледности. Женщина в зеленом была очень бледной.
Хотя, возможно, она нервничала перед убийством. В сущности, ничего
удивительного. Веронике почему-то казалось, что она где-то когда-то видела ее
лицо. Но где? Когда? Какое-то смутное, неясное ощущение, не более того. Ах,
если бы не темные очки!
Утром ей позвонил Каретников и трагическим голосом спросил,
все ли в порядке.
— Все очень хорошо, Матвей! — бодрым тоном ответила
Вероника. — Рыськин — просто зверь! За его спиной я как за каменной
стеной! Можешь ни о чем не волноваться!
От «зверя» сегодня явственно попахивало перегаром. По
аромату, висевшему в салоне автомобиля, было ясно, что он пытался залить
предательский запах одеколоном, но цитрусовые добавки с заданием явно не
справлялись.
— Как твоя ОРВИ? — спросила Вероника, устраиваясь
на переднем сиденье.
— Неважно, — дернул тот плечом.
Он действительно выглядел неважно. Желтушное лицо его
приобрело дополнительный сероватый оттенок, который его явно не красил.
— Куда мы отправимся сегодня? — спросил он
сварливым тоном.
— В Химки, к учительнице математики Инне
Головатовой, — объяснила Вероник??. — Вот адрес.
Она протянула Рыськину бумажку, которую получила в редакции
журнала «Женский досуг».
— Знаешь, как добираться?
— Соображу, — мрачно ответил тот.
Настроение у него было совершенно точно не боевое. Утро,
кстати, выдалось таким же хмурым и желтушным, как и Рыськин. Воздух казался
горьким, а над головой висели хворые тучи. Не такие, что несут дождь, —
полные, набухшие от воды и сознания собственной значимости, — а плоские,
вылинявшие и жалкие.
Инна Головатова на звонки не откликалась.
— Наверное, она уехала в отпуск, — высказал вполне
здравую мысль Рыськин. — У школьников каникулы, финал конкурса,
объявленного журналом, не удался. Что ей еще делать?
Веронике, однако, не хотелось уезжать несолоно хлебавши.
— Я должна знать совершенно точно, в городе Головатова
или нет, — уперлась она. Потом повернулась к соседней двери и утопила
кнопку звонка. Через некоторое время на пороге появилась женщина в деловом
костюме и профессорских очках.
— Вам что, товарищи? — спросила она запредельным
голосом и строго посмотрела на непрошеных гостей. — Вы по поводу
канализации?
— Да, — тут же ответил Рыськин и бросил жалобный
взгляд на Веронику. Вероятно, ОРВИ снова давала о себе знать.
Вероника безжалостно оттерла его плечом от двери и, в свою
очередь, пояснила:
— Мы по поводу вашей соседки, Инны Головатовой. Не
знаете случайно, где можно ее найти?
— Конечно, знаю, — раздраженно ответила
профессорша. — В морге. На железной каталке.
Это было так неожиданно, так страшно, так созвучно кое-каким
мыслям Вероники относительно собственного будущего, что она едва не села.
— В мо-орге? — повторил Рыськин за ее
спиной. — У нее что, болела печень?
— Ничего не знаю насчет внутренностей покойной, но
умерла она оттого, что на нее машина наехала, — отрезала
профессорша. — По всем остальным вопросам вам лучше обращаться к ее
подруге. Сейчас дам номер телефона.
Она ушла, оставив дверь приоткрытой, и через некоторое время
вернулась с использованным метрополитеновским билетиком, на обратной стороне
которого крупно написала три группы цифр.
— Вот, — она подала билетик Веронике и сказала:
— Подругу зовут Татьяной. Она была с Инной в больнице и
теперь занимается всеми скорбными делами.
— Что ж, спасибо за информацию и до свидания, —
пробормотала Вероника.
— До свидания, — повторил за ней бледнеющий на
глазах Рыськин.
Соседка закрыла дверь.
— Зря ты не дала мне развить тему канализации, —
укоризненно сказал Рыськин, выходя из подъезда и привычно озирая
окрестности. — Теперь мне придется решать свою проблему как-то иначе.
— Надеюсь, ты найдешь цивилизованное решение, — с
опаской заметила Вероника, косясь на него. — Надо заехать в какой-нибудь
ресторан или супермаркет, там обязательно есть уборные.
— Не всякая уборная мне подойдет! — неожиданно
заявил Рыськин. — Мне нужна достаточно большая, желательно с окном. В
другую я не пойду.
Вероника повернулась и посмотрела на него с искренней
озабоченностью:
— Зачем тебе с окном? Ты ведь не жить в ней
собираешься!
— Мне нужно, — уперся Рыськин. — Без окна я
не справлюсь.
— На МКАД есть огромный мебельный центр, можем заехать,
убедиться, соответствуют ли их удобства твоим вкусам. Кстати, больше у тебя
никаких требований нет?
— Хотелось бы, чтобы кабинки были с короткими дверями.
Ну, чтобы между дверью и полом оставался большой зазор, — поспешно сказал
Рыськин. Лоб его снова покрылся испариной. — Двери до самого пола — совсем
не то.
— Ясно, — ответила Вероника деревянным голосом.
«Может, дело даже не в желудке? Может, у Оси не все в порядке с головой? —
подумала она. — Вдруг у него была какая-нибудь производственная травма?
Контузия там или что-нибудь в этом роде? А он скрывает это, чтобы не лишиться
работы».
Когда они подкатили к мебельному центру, Рыськин внезапно
обеспокоился ее безопасностью.
— Не стоит тебе выходить из машины, — заявил
он. — Запрись изнутри и закрой окна. Лучше всего вообще пригнуться. Знаешь
что? Полезай назад и приляг, о'кей?
— О'кей, — вздохнула Вероника. Ей не очень
хотелось лежать в душной машине, но делать было нечего. — Только ты,
пожалуйста, недолго, хорошо?
Рыськин пообещал вскоре вернуться, но обещания своего не
сдержал. Прошло примерно минут двадцать, а его все не было. Зато из мебельного
центра густо повалил народ. Складывалось впечатление, что внутри что-то
случилось. Вероника долго боролась с собой, потом все-таки выбралась на улицу и
остановила женщину, которая так торопилась на стоянку, что даже приседала от
нетерпения.
— Скажите, а почему все выходят? — спросила
Вероника встревоженно.
— Какой-то псих засел на втором этаже возле туалетов и
обещает взорвать здание! — прокричала та на бегу. — Говорит, что он
Бомбермен!
— Трех человек положил! — подхватил толстый
мужчина, машина которого была припаркована рядом с «Жигулями» Рыськина. —
Ходил по магазину с дубинкой и долбил по голове тех, кто ему не приглянулся! А
теперь засел в уборной. Наверняка готовит взрыв!
