* * *
Остановившись перед квартирой прабабки, Вероника
присвистнула. Перед ней была мощная стальная дверь с оттиснутым в уголке названием
фирмы-производителя. Такая дверь должна казаться ворам особенно привлекательной
— она выглядела как обещание того, что за ней спрятаны сокровища Али-Бабы.
Когда Веронике позвонил адвокат и подтвердил, что прабабка
хочет ее видеть, она не рискнула отказать. «Маргарита Прохоровна очень
больна», — подчеркнул тот. Вероятно, его предупредили, что просто так, на
чай, правнучка не заходит.
Последний раз Вероника видела прабабку десять лет назад,
сразу после гибели родителей. Та вела себя словно безумная и так орала на Зою,
что у Вероники захватывало дух. Больная от горя, она не поняла, с чего вдруг
Маргарита Прохоровна так взъелась на свою внучку. Она исторгала из себя
проклятия, широко разевая старушечью пасть, начиненную фарфоровыми зубами. И
закончила сакраментальным:
— Можешь ни на что не рассчитывать! Ни копейки из моих
денег ты никогда не получишь!
С тех самых пор тетка Зоя ни на что и не рассчитывала. Но
почему разразился скандал, говорить отказалась наотрез Устрашенная
воспоминаниями, Вероника не отваживалась являться к прабабке одна. Кроме тетки
Зои и ее отпрысков, родственников у нее больше не было, а тем вход в
пятикомнатный мавзолей в центре Москвы был заказан Когда были живы родители,
они часто, посмеиваясь, говорили о бабкиных фамильных «брульянтах», которые
пережили вместе с ней страшные времена благодаря серии выгодных замужеств.
Впрочем, счастья драгоценности не принесли: Маргарита Прохоровна похоронила
трех высокопоставленных мужей, а также дочку и внучку, Вероникину мать. Мать с
отцом погибли в перевернувшейся машине, и Вероника никак не могла понять, при
чем здесь тетка Зоя. Отчего прабабка так орала на нее на похоронах Впрочем,
была еще одна короткая встреча. Примерно год назад Маргарита Прохоровна без
предупреждения нагрянула в крошечную квартирку Вероники, которую та называла ни
больше ни меньше — студия. У Бороздина как раз выдалась «партизанская» ночь —
его жена отбыла в очередную командировку в Клин. Там она что-то курировала на
радость вероломным любовникам. Они уже откупорили бутылку красного вина и
зажгли пару свечей, ожививших томные сумерки, как вдруг в квартире раздался
звонок.
Звонок был таким длинным и требовательным, что Бороздин едва
не хлопнулся в обморок. Ожидая самого худшего, Вероника открыла дверь и нос к
носу столкнулась с собственной прабабкой, которая стояла на пороге, опираясь на
лакированную палку. У нее был вид ведьмы, которую забыли пригласить на праздник
в честь рождения принцессы. Поэтому она пришла сама, собираясь пожелать
новорожденной какую-нибудь волшебную гадость.
— Ну? Ты меня пригласишь? — резко спросила
Маргарита Прохоровна. — Надеюсь, ты меня узнала?
«Тебя, пожалуй, забудешь», — сумрачно подумала
Вероника, отступая в сторону. Прабабке перевалило за девяносто, и держать ее на
лестнице было неловко.
— Здрасьте! — расшаркался Бороздин, успевший
натянуть штаны и накинуть рубаху на гладкое похотливое тело.
Появление прабабки он воспринял с восторгом. Он был до
смерти рад, что это не его жена. Маргарита Прохоровна без приглашения прошла к
одиноко стоящему у окна стулу и села, сложив руки на набалдашнике палки.
Бороздин поспешно задул свечи, и пламя тихо умерло в глубине стаканов.
— Что-нибудь случилось? — нервно спросила
Вероника, пытаясь запахнуть халат как можно глубже. Она осталась стоять возле
двери, глядя на нежданную гостью в упор.
— А что могло случиться? — сварливо отозвалась
прабабка, озираясь по сторонам. — Я не умерла, значит, все в порядке.
Просто приехала тебя проведать. В конце концов, ты — моя единственная
родственница.
— Как это? — рассердилась Вероника. — А Зоя?
И у нее двое мальчиков — Миша и Коля.
— Их я не желаю знать, — отрезала старуха.
— Но почему?!
— А ты будто не знаешь? — Прабабка зыркнула на нее
и снова принялась разглядывать развешанные повсюду картины.
— Откуда бы мне знать? Вы ведь ничего не рассказываете!
И тетка Зоя тоже.
— Еще бы она тебе рассказала! — фыркнула
старуха. — Но я думала, у тебя есть глаза.
— У меня есть глаза, — запальчиво ответила
Вероника.
— Вот и разуй их! — грубо сказала Маргарита
Прохоровна. Повисло молчание, и Бороздин, кашлянув, предложил:
— Хотите чаю?
— Да, Маргарита Прохоровна, хотите чаю? — эхом
откликнулась Вероника, нахмурив лоб.
— Не хочу. Я просто заехала посмотреть, как живет моя
наследница.
— И как? — сделав глуповатую физиономию, спросил
Бороздин.
— Она живет в хлеву. Да еще и в грехе. — Старуха
проворно поднялась на ноги и в упор посмотрела на Бороздина:
— Когда вы женитесь на моей правнучке?
— Э-э… — пробормотал тот. — Женитесь? Я не понял…
— Никогда, — ответила за него Вероника, хотя могла
промолчать и послушать, как тот вывернется. — Он уже женат.
— Как это вульгарно, — пробормотала старуха и,
окинув Бороздина брезгливым взглядом, словно таракана, застуканного в
сахарнице, направилась к двери. — Я ухожу.
— Вы бы предупредили, что приедете, — пробормотала
Вероника.
— Зачем? Чтобы ты заранее заварила чай? — пожала
плечами прабабка. — До свидания. Вероника. Приятно было поболтать.
Она вышла и захлопнула за собой дверь с такой силой, что
картины на стенах возмущенно вздрогнули.
— Могла бы сказать, что ей нравится твое
творчество, — заметил Бороздин, который чувствовал себя не в своей
тарелке. Чуть-чуть. Ведь он же не виноват, что уже женат.
— Зачем она вообще приезжала? — пробормотала
Вероника, поежившись. — Что за дурацкая инспекция?
Через неделю после прабабкиного визита Вероника позвонила
ей, но к телефону подошла сиделка и сказала, что Маргарита Прохоровна отдыхает.
Больше не было ни встреч, ни звонков.
И вот теперь Вероника стояла на пороге старухиной квартиры и
против воли волновалась. Дверь ей открыла чопорная дама в длинном платье под
горлышко с кружевным воротничком. Она тихо поздоровалась и тут же опустила
глаза долу. Казалось, она вынырнула прямо из прошлого века и продолжает
существовать в этом как ни в чем не бывало.
Квартира оказалась совсем не такой, какой Вероника ее себе
представляла. Она думала, что здесь мрачно, темно и сыро, пахнет лекарствами и
влажной землей от многочисленных горшков с геранью, заполонивших подоконники.
Все было не так. Вероятно, совсем недавно здесь сделали ремонт — специфический
строительный дух витал вокруг стен, оклеенных светлыми обоями. Узорный паркет
лежал досочка к досочке, с выбеленного потолка хрустальной гроздью свисала
итальянская люстра.
