— Мне нужны твои сердце и печень!
Странная парочка, обнимаясь, начинает медленно приближаться к Олегу. Он замечает, что у девушки в цветастом платье и Витька мертвые глаза. Олег понимает: это конец! — и просыпается.
— Куда ночь, туда и сон, — шепчет он. — Приснится же такое, да еще в цвете! — Но, вспомнив мертвое лицо Андрея, добавляет: — Хотя явь во много раз ужаснее!
— 8 —
— Ну как, похожа? — нетерпеливо спросила Наташа, боясь даже пошевелиться, лишь скосив глаза в сторону Олега.
— Ни капельки не похожа, — серьезно произнес Олег, вглядываясь в портрет, над которым трудился уличный художник, и, желая подшутить над девушкой, добавил: — На портрете слишком красивая!
— А я что, дурнушка?! — возмутилась Наташа, изменив позу и тем самым вызвав недовольное шипение художника.
— Ты? Нет! — продолжал поддразнивать ее Олег. — Ты симпатяга!
— Вот это выдал! — не удержался от комментария художник, а у Наташи даже появились слезы на глазах.
— У моих родителей есть болонка, они ее в хорошем настроении называют симпатягой. Ну а если я… — она, не закончив фразу, решительно поднялась.
— Вы куда, девушка? — забеспокоился художник. — Портрет еще не готов!
— Пусть вам теперь позирует этот симпатяга! — Наташа указала на Олега и быстро пошла прочь.
— Ни фига себе! Я столько времени потратил на эту… — возмутился художник, но умолк, натолкнувшись на жесткий взгляд Олега.
Тот процедил:
— Мы сейчас вернемся.
Олег бросился догонять Наташу, торопливо удалявшуюся по длинному подземному переходу.
— Ну и правильно, — сказал Олег, крепко обняв ее за талию, тем самым вынуждая снизить темп ходьбы. — Есть мнение, что, рисуя твой портрет, художник крадет частицу тебя. Зачем мне с ним делиться?
— А ты жмот! — рассердилась девушка. — Неужели портрет был так плох?
— Чтобы это узнать, надо было подождать, пока его закончат. Я специально тебя расшевелил, желая увидеть на портрете не статую, а…
— Теперь ты уже ничего не увидишь! — продолжала сердиться Наташа.
— Ладно, каюсь! Давай вернемся, пусть не пропадет его скорбный труд и дум высокое стремленье. — Олег силой развернул девушку в том направлении, где сидел художник.
— Сам будешь позировать, у меня уже не то настроение по твоей милости! — Наташа капризно надула губки. — Пойду напьюсь крепкого кофе — двойного, нет, тройного, и поеду домой. Вот!
Несмотря на кажущуюся веселость, у Олега с утра, как говорится, кошки на душе скребли. Прошло десять дней со дня гибели Андрея, а его собственное расследование не продвинулось ни на шаг, и, судя по разговорам со следователем, которому он периодически звонил, тот тоже не мог похвастаться результатами.
«Неужели изверг, сделавший это с Андреем, останется безнаказанным, будет жить, как жил, есть, пить, чему-то радоваться и выискивать следующую жертву?» Подобное положение вещей бесило Олега, привыкшего не отступать ни перед какими трудностями и добиваться своей цели. Неудовлетворенность, накапливающееся раздражение настойчиво искали выхода и пока ограничивались вполне безобидными подтруниваниями над Наташей. Но это не могло его удовлетворить, он жаждал взрыва — выброса накопленной отрицательной энергии. Он чувствовал себя миной, готовой взорваться от малейшего прикосновения к взрывателю, для этого достаточно было какого-нибудь пустяка — случайного толчка, резкого слова или даже взгляда.
— Кофе убивает красоту, а потом и самого человека, — криво улыбаясь, сказал Олег.
— Ты назвал меня дурнушкой. Заявил, что на портрете я красивее, чем в жизни, — упрекнула его Наташа.
— Я этого не говорил, — возразил Олег и, неожиданно схватив за руку проходящего мимо незнакомого парня, развернул его к себе.
— Ты говорил, что моя девушка дурнушка?! — грозно спросил он, сверля его тяжелым взглядом.
— Я ничего такого не говорил… Я ее не знаю… — растерялся парень.
— Олег, прекрати! — попросила Наташа.
— Видишь, и он ничего такого не говорил. — Олег отпустил парня, и тот пошел своей дорогой, недоуменно оглядываясь.
— Поинтересуемся у того мужчины? — Олег примерился к следующей жертве.
— Не глупи и успокойся. Хорошо, пойдем, пусть художник закончит портрет. С тобой что-то происходит, я это вижу. Но ты ведь не такой, а тут стал приставать к незнакомым людям, чуть не полез в драку, — миролюбиво заметила Наташа, уже сама увлекая его в нужном направлении. — За кофе расскажешь, какая муха тебя укусила.
Ее слова подействовали успокаивающе, да и Олег почувствовал, что немного «выпустил пар».
— Вот и мы! — сообщил он художнику, когда они подошли к нему. — Натали, прими соответствующую позу, а я отойду, чтобы не смущать тебя.
Он пошел по длинному подземному переходу, всегда полному людей и событий, в народе прозванному Трубой. Здесь торговали контрабандными сигаретами и водкой из-под полы, художники рисовали экспресс-портреты, шаржи, играли уличные музыканты, тусовались обкуренные «продвинутые» в широких штанах с накладными карманами вместе с тинейджерами-готами, одетыми во все черное, с гримом, как в фильмах ужасов. Он шел без какой-либо цели, просто убивая время, пока Наташа освободится. Окружающая обстановка ему не нравилась: бесконечный человеческий круговорот, коктейль их запахов пота, пива, табака — и он решил выбраться наверх, к Пассажу, где в выходные дни брейк-танцоры и клоуны развлекали праздно шатающуюся публику. Но его остановил телефонный звонок.
Света
— Ты не мог бы ко мне сейчас приехать? — жалобным голосом спросила Светлана. — Так одиноко и… страшно!
— Светуля, я бы с удовольствием, но, понимаешь… — Олег замешкался, не зная, какую причину назвать.
— Понимаю, у тебя очередная жертва, рассчитывающая на взаимность, но, как всегда, ее ожидает разочарование и крушение иллюзий.
— Ну почему так пессимистично, Света?
— Потому что ты законченный эгоцентрист, Олежек. Ты в центре, вокруг тебя весь мир пляшет, а ты с умным видом заявляешь: «Весь мир — это лишь комплекс моих ощущений».
— Это не я сказал, а Беркли.
— Неважно, кто первый сказал. Будет поздно, когда узнаешь, что не ты центр вселенной, и без тебя можно обойтись, а если еще какая-нибудь звездочка тебе сделает от ворот поворот… Это будет катастрофа, ведь правда, Олежек? Маленький конец света!
— Света, я вижу, ты права — тебе надо в люди. Словом, собирайся и вали сюда. Я познакомлю тебя с моим последним приобретением, Наташей. Она строга, умна и в меру терпелива. Сама понимаешь, она пока еще не узнала меня как следует, со всеми моими дурными наклонностями. Ужин в японском ресторане на набережной я гарантирую.
