— Вы — с ними?! — выкрикнул он, и в его голосе звучали злоба и бессилие зверя, попавшего в ловушку.
— Нет, это маскарад. — Не было времени объяснять ему ситуацию, и я подумал: «Может, проще его пристрелить? Но Ревекка очень слаба после пережитого и вряд ли самостоятельно сможет идти». Я озвучил свое решение: — Нам надо спасать Ревекку — она в комнате, но ей нужна одежда. Найди что-нибудь, а я пока здесь покараулю на случай, если появятся бандиты.
— Я не верю вам… Я должен убедиться, что с Ревеккой все в порядке, — заявил юноша, напрягшись, словно для прыжка.
Я ногой распахнул дверь в комнату:
— Убедился?! К счастью, я успел вовремя, самого страшного не случилось, но у нее шок. Найди для нее одежду, и как можно быстрее!
Думаю, у меня бы это заняло больше времени, чем у этого мальчика, прекрасно ориентировавшегося в доме. Он также сумел быстро облачить Ревекку в тот ворох одежды, который принес.
Как я и предполагал, мое конвоирование по улице этой парочки не привлекло внимания, а растерзанный вид Арона и отрешенный взгляд Ревекки прекрасно вписывались в окружающую обстановку. Благодаря Арону, хорошо знающему город, мы вскоре оказались за его пределами. Уже за городом нас стали преследовать двое вооруженных верховых, явно не военные, похоже, мужики из соседнего села, решившие поживиться легкой добычей. Мне удалось подстрелить одного, а второй круто развернулся и поскакал назад. Выпущенные вслед пули его не задели.
— Он вскоре вернется, и не один, — озвучил мои мысли Арон. — Теперь мы дичь.
— Сомнений в этом нет, но где мы можем укрыться? В лесу? — произнес я, чувствуя, что начал уставать.
— Нет. Только на болоте. Отец… был страстным охотником. Он рассказывал мне, что посреди болота есть остров.
— Ты знаешь туда дорогу?
— Нет, будем искать, другого выхода нет. — Парнишка явно был настроен весьма решительно.
Только сейчас я увидел в нем реального соперника. Раньше он представлялся мне неким аморфным существом — нет, все же осязаемую оболочку он имел. Но тогда его преимуществом была только молодость, а теперь я видел перед собой настоящего бойца, такой не отступится от Ревекки. Он не побоялся пробраться в дом любимой девушки, несмотря на грозящую со всех сторон опасность, с одним ножом бросился на вооруженного противника. Я предпочел бы, чтобы он сейчас был растерян, плакал и ожидал, что я буду решать, как поступить. А он, ко всему прочему, еще и дает разумные советы… Как ни пытался я найти иной способ спастись, здравый смысл подсказывал: «Согласись — он прав. В противном случае погубишь себя и ее. Не тяни время — каждая минута на счету».
Здешние бесконечные болота мне внушали страх и брезгливость. И дело было не в рассказах о водяных, русалках, чертях, кикиморах, оборотнях — это меня не трогало, так как я не верю в существование этих мифических тварей, в детстве вызывавших у меня ужас. Другое дело реальная опасность — топи, где можно было провалиться в бездонную яму, тошнотворная вонь болотных газов, выходящих на поверхность большими пузырями, которые громко лопались, и истинные хозяева этих мест — комары, мошка и змеи — все это пугало меня.
Вооружившись длинными шестами, сделанными из стволов молодых берез с помощью трофейной шашки и ножа Арона, мы зашли в болото. Я не возражал, чтобы юноша шел во главе нашей группы — он был легче и меньше меня, и, случись что, мне будет проще вытащить его, чем ему меня, поэтому я шел замыкающим, а Ревека — посредине. Мы брели по пояс в ледяной воде, между тонкими стволами деревьев, с трудом вытаскивая ноги из засасывающей грязи. Вдруг Ревекка, до этого хранившая молчание и, казалось, безучастно относившаяся к происходящему, разрыдалась и повернула обратно, к твердой суше. Я еле успел ее остановить, крепко обняв и прижав к себе. Она рыдала и что-то кричала, пытаясь вырваться.
— Сакканат нефашот, Ревекка! — сказал Арон, повернувшись к нам, и добавил: — Пиккуах нефеш дохе эт ха-шаббат!
[51]
— Что ты сказал? — Я разозлился — не хватало, чтобы они при мне разговаривали на своем языке, словно я чурбан.
— Это из Торы, означает: главное — спасение жизни, все остальное не важно, — пояснил он.
К моему удивлению, эти слова подействовали на Ревекку, она успокоилась и молча продолжила путь.
Минут через сорок мы, выбившись из сил, добрались до сухого песчаного островка, поросшего лиственными деревьями, и устроили привал. Дальше, за зарослями осоки и тростника выше человеческого роста, начиналось настоящее болото со зловонной жижей, с кочками. Отдыхать долго не получилось — издали, с той стороны, откуда мы пришли, послышались голоса. Я шашкой прорубал проход, уходя чуть в сторону, и мы стали осторожно продвигаться по нему, окутанные тучами ненасытных комаров, которые непрерывно жалили, словно палили огнем, раздражали надоедливым гудением. Через полчаса послышались беспорядочные винтовочные выстрелы. Наши опасения оправдались: на островке появились преследователи, но они, не пожелав идти вслед за нами, пуляли наугад. Пули проносились вдалеке от нас, не причиняя никакого вреда, даже не пугая, в отличие от болота, которое давило своим унылым однообразием и перспективой утонуть в вонючей жиже. Один раз Арон провалился по плечи, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы вытащить его из вязкой могилы.
От холода мы не чувствовали ног, с трудом вытаскивая их из грязи, а потом снова проваливаясь по колено, а иной раз и глубже. Мои сапоги были полны болотной жижи и весили не меньше, чем чугунные чушки. «Хлюп! Хлюп! Хлюп!» — каждый наш шаг сопровождался этим ужасным звуком. Мы были залеплены грязью по самые уши, и это создавало хоть какую-то защиту от комаров, но их зудение било по нервам, хотелось крикнуть: «Да прекратите вы это!» Но кому кричать? Комарам?
Начало смеркаться. Мы окоченели от холода, устали от беспрерывного движения, не зная, как далека наша конечная цель и достижима ли она. Не защищенные одеждой части рук, шея, лицо, уши распухли от множественных укусов и чесались. Я не выдержал и расчесал левую руку до крови, которая смешивалась с грязью. Блаженство, испытываемое мною, когда я расчесывал укусы, вынуждало меня продолжать чесаться, не задумываясь о последствиях, и уже не было сил противиться этому. Крылатые насекомые, почувствовав запах крови, бесстрашно атаковали меня, пользуясь численным превосходством и зреющим во мне непротивлением смерти. Болото казалось бесконечным, и я думал, что, если мы не провалимся в одну из ям сейчас, то все равно это случится через несколько часов, когда совсем выбьемся из сил, так и не выбравшись на сушу. Тогда останется единственный выход — винтовка, которая до сих пор лишь ощутимо оттягивала мне плечо. Зарядов в ней хватит, чтобы отправить каждого к своему Богу — кого к Христу, а кого к Яхве.
— Я больше не могу идти. — Ревекка заплакала, останавливаясь, шатаясь из стороны в сторону. — Лучше умереть.
