— Олежка, мне очень страшно, — ее плачущий голос то и дело прерывался. — Ты не думай, я не неврастеничка. Ты сможешь сегодня вечером заехать ко мне?
— Светуля, я бы с большим удовольствием, но, как гончая, иду по следу русалки, испортившей нам вечер на даче.
— Ты что-то о ней узнал? — голос Светы стал напряженным.
— Совсем немного, но предполагаю, что этим вечером смогу насытиться информацией до предела.
— Ты с ней встречаешься?
— Не с ней, но, думаю, это будет полезная встреча.
— Удачи тебе, и будь осторожен. Позвони мне, как только что-то прояснится, а лучше приезжай — в любое время, даже если будет очень поздно, — в голосе Светы прозвучала тревога.
«Светке теперь повсюду что-то мерещится, но оно и понятно — такое пережить… На даче Вероника испугала ее своим появлением ночью, и теперь она готова всех собак на нее вешать. Ну что в ней страшного? А вот странностей — выше крыши».
На Наташу известие о том, что посещение театра переносится на следующий день, подействовало весьма бодряще, и она разъяснила Олегу, кто он такой на самом деле. После этого она отключила телефон, и сколько раз Олег ни пытался с ней связаться, равнодушный голос сообщал, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
Художник
Обитель художника находилась в старом четырехэтажном доме, на последнем этаже, и представляла собой просторную «двушку». Она была мало похожа на жилую квартиру, поражало обилие различных предметов, затруднявших передвижение. Валерий очень обрадовался приходу потенциального покупателя:
— Проходите, извините за творческий беспорядок. Не бойтесь — велосипед закреплен на потолке как следует, на голову не упадет. Лыжи тоже. Это мое ноу-хау: потолки очень высокие, около четырех метров, а простаивают без толку, и громоздкие предметы так и просятся туда.
В комнате к числу громоздких предметов был причислен и стол — он сиротливо приютился на потолке и при помощи хитроумной системы блоков, тросиков и роликов довольно плавно опустился вниз. Под ним, закрепленные в пазах-вырезах, оказались четыре деревянных табурета.
— Правда здорово? — поинтересовался хозяин, и его лицо светилось восторгом от собственных выдумок. Он явно ожидал восхищения от гостя-покупателя.
— Да, конечно, — согласился Олег, осматриваясь.
Шкафы, этажерки, много книг, которые наряду с картинами доминировали в обстановке комнаты, а на стенах — светильники с длинными блестящими змееподобными шеями. В углу комнаты находился мольберт с полотном, и Олег обратил на него внимание до того, как хозяин успел среагировать. Увиденное убедило Олега в том, что художник Вероника Залевская и таинственная девушка, явившаяся на дачу, — один тот же человек. На полотне была изображена полностью обнаженная девушка с длинными, ниспадающими почти до пояса волосами, с венком из белых кувшинок на голове. На ее коже блестели капли воды, а изумрудные глаза искрились, переливались, но в них абсолютно не было радости, одна тоска.
— Русалка! — выдохнул Олег. — Потрясающе!
— Это моя жена, Вероника. Картина еще не закончена, а я не люблю показывать незавершенные работы, — сухо произнес художник.
— Извините, с детства страдаю от любопытства. — Олег отошел от полотна. — Жена у вас красавица.
«Чем же ты ее взял, Валера? Конечно же, не внешностью, ты значительно старше ее и явно не богач», — промелькнуло в голове у Олега. Он не знал, как приступить к расспросам о Веронике, не вызвав подозрения у ее супруга.
— Вот. Посмотрите, это две ее последние работы, а я еще принесу. — Художник поставил одну картину на находившийся здесь единственный деревянный стул, а вторую — на пол, прислонив к ножке стула. После этого он включил несколько светильников, направив потоки света на картины, и краски заиграли, завораживая яркой цветовой гаммой.
— Да, красиво, — согласился Олег, — но… — Он замялся, придумывая отговорку.
— Вам надо, чтобы было больше бежевого цвета? Есть и такие. Прошу прощения, оставлю вас пока одного, пойду за картинами. — Художник вдруг легко повернул этажерку, полную книг, за которой оказалась дверь. Он торжествующе посмотрел на Олега и, сдвинув дверь в сторону, скрылся в соседнем помещении.
«Интересно, кровать он тоже прикрутил к потолку?» — Олег подошел к дверному проему и заглянул внутрь. Большая двуспальная кровать, как и положено, стояла на полу, а вот художник по легкой алюминиевой лестнице взобрался под самый потолок, где оказался люк, через который он проник на чердак. Он чем-то гремел там, что-то ронял. «Странное место для хранения картин, — подумал Олег, — даже более чем странное. Может, у него там обычная комната, такие многие делают на чердаках — так называемый „тихий этаж“?»
Из люка показался прямоугольный предмет, похожий на ящик, обтянутый черной полиэтиленовой пленкой, и начал на веревке опускаться вниз. Когда он достиг пола, из люка выбрался художник и спустился по лестнице.
— Я сейчас вытру пыль и распакую картины, — сообщил он, не выказывая своего недовольства тем, что Олег без разрешения зашел в спальню. — По-моему, то, что вам нужно, находится в этой упаковке.
— Вы своими изобретениями не перестаете удивлять, — сказал Олег и заметил, что художник покраснел от похвалы.
— Какие изобретения! Все это человечество придумало давно, только мы не в полной мере этим пользуемся. Минутку, я сейчас…
Но Олег своим вопросом остановил собравшегося выйти художника:
— Валера, а вы случаем не знаете неких Архангельских? У них дача в Бориспольском районе.
— Нет! — Художник явно опешил. — А почему я должен их знать?
— Понимаете, Валерий, мир тесен. Увидел я на картине портрет вашей жены, и ее лицо мне показалось знакомым. Потом — бац! — вспомнил, где ее видел.
— И где же вы ее видели? — спросил художник хриплым от волнения голосом.
— Вы только не переживайте, ничего особенного. Чуть меньше месяца тому назад я отдыхал на даче у приятеля. Ваша жена приехала к Архангельским, соседям моего приятеля, не застала их и попросилась у нас переночевать, вот и все. Это так говорится — переночевать. Мы всю ночь просидели за столом — я, мой приятель и его жена.
— В самом деле, ничего особенного, — согласился художник, овладев собой. — Возможно, она знакома с Архангельскими, в отличие от меня. Мы с ней всего два года как вместе. Вы картины будете смотреть?
— Буду, обязательно буду, но давайте немного побеседуем. Нашей компании ваша жена показалась… довольно странной. Извините, если я вас этим обидел.
— Люди творческие редко бывают без странностей. — Художник внимательно посмотрел на Олега. — Я все понял, картины были только предлогом. Вас интересует Вероника?
— Вы только не подумайте, что я несчастный влюбленный, который, раз увидев ее, идет по следу, чтобы покорить сердце дамы. Дело в том, что вскоре после той ночи моего приятеля зверски убили.
