— Может быть, потому что мы все время не ноем?
Но тетя Света даже не услышала.
— Господи! Зачем только я вышла замуж за этого неудачника? Ни в чем ему не везет! А все потому, что он никогда меня не слушает. Ни в чем не слушает! Были же деньги, говорила, купим дом на юге! Родители бы добавили, купили даже у моря. У моря! Нет, приспичило ему купить эту развалину! В деревне! В этой вашей глуши. Из развлечений одни комары. Ему-то что! Таскается целый день по окрестностям, какую-то мелкую мелочь набирает, толку-то от нее! Уже все здесь облазил, а уезжать не хочет!
Она так и продолжала возмущаться, негодовать и жаловаться, не обращая внимания на то, что ребят давно нет с ней рядом. Они унесли ноги от голосящей тети Светы так быстро, как только могли. Честное слово, если жена все время так допекает дядю Севу, то неудивительно, что он львиную часть своего времени проводит далеко в лесу. Тете Свете бы немножко попридержать фонтан своих жалоб, глядишь, тогда и дядя Сева больше времени бы проводил с женой.
К великому сожалению ребят, когда они на мопеде добрались до Славянска, то оказалось, что музей закрыт.
На его дверях красовалась табличка, на которой так прямо и было написано «Закрыто».
— Как же так?
Вован подергал дверь, но она и впрямь была заперта.
— Понедельник — выходной день.
— А сегодня понедельник?
— Вчера воскресенье было, значит, сегодня понедельник.
— А ты что, не знал, что по понедельникам в большинстве музеев выходной?
— Не знал. А ты?
— И я забыл.
Да, такие вот Костян с Вованом были ребята. Редко они по музеям ходили, что и говорить. Пожалуй, еще реже, чем по церквям.
— Но раз уж приехали в город, давай хоть куда-нибудь сходим?
— В кино?
Но потоптавшись возле единственного в городе кинотеатра, ребята им как-то не впечатлились. Это лето они проводили в сельской местности, все остальное время они были жителями крупного мегаполиса. И если в музеях их видели редко, то в киношку они сбегали регулярно. И здешний кинозал без всяких наворотов их не порадовал. Да еще и сеансы были по случаю раннего часа все какие-то детские. Не на мультики же им идти, взрослым-то лбам?
— До чего же обидно, что я нашу рогатину так и не увижу, — опечалился Вован.
— Завтра еще раз приедем.
— Обидно, такой путь проделали, а зачем? В кино не сходили, в музей не попали. Может, хоть в кафешке посидим?
Посидели, съели по пирожку. Дружно сошлись во мнении, что бабка Костяна печет куда лучше, расплатились и вышли. Прошло только сорок минут. Возвращаться назад было как-то глупо. И друзья замерли в растерянности. Куда же им еще пойти? Просто так шататься по улицам скучно. По магазинам — денег нет.
И тут Костяна осенило. Они же могут потратить время не в праздных шатаниях по городку, а с пользой для всего их села.
— А давай насчет будущего монастыря узнаем!
— Чего?
— Таня с тетей Наташей ездили на какой-то праздник, и им там сказали, что у нас будет монастырь.
— Чего? — разинул рот Вован, мигом забыв о музее. — Свой собственный монастырь? С монахами?
— Ага.
— Вот это… круто!
Обрадовавшись реакции приятеля, Костян заговорил уже более уверенно:
— Сходим в церковь. Узнаем подробности. Должны же там знать подробности, правда?
— А что за подробности?
— Например, когда они его строить начнут. И вообще, точно ли это.
— Давай! Давай сходим!
Храмов, церквей и церквушек в Славянске было довольно много. Но ребята рассудили, что если кто и будет заниматься таким крупным делом, как возведение нового монастыря, то ведать им должны в главном городском соборе. И отправились туда.
Пятиглавый собор, украшенный золотыми луковками, возвышался над городом, словно бы паря над ним. Гладкие белые стены собора, прорезанные десятком маленьких окошечек, были такими высокими, что, чтобы разглядеть кресты на куполах, приходилось задирать голову так, что затылок почти касался лопаток. На фоне окружающих его двух- или трехэтажных домишек собор выглядел впечатляюще.
Ребята поднялись по широкому белокаменному крыльцу, тщательно очищенному от мусора и опавшей листвы, и вошли в прохладный темный сумрак храма. Они немножко робели, но старались не подать виду. Внутри оказалось не так уж и страшно. Даже скорей красиво. Маленькие окошки в стенах собора, которые ребята заметили еще с улицы, были застеклены разноцветным витражным стеклом. И свет, проходя через эти стекла, окрашивал внутреннее убранство собора в самые разные цвета, создавая ощущение какой-то радостной пестроты.
— К кому здесь можно обратиться с вопросом?
— Что вам, ребятки?
Невысокий мужчина в одежде мирянина приветливо смотрел на мальчиков.
— Мы из Бобровки приехали. Говорят, у нас там монастырь строить станут. Правда это?
— А вам зачем?
— Как же… Мы там живем. Хотим знать.
— Просто хотите, и все?
Мужчина смотрел на них пытливо, словно чего-то ожидая. И Вован выпалил:
— Помочь хотим в строительстве!
— Вот как!
Мужчина вроде как обрадовался. Похоже, Вован угадал с ответом.
— Значит, хотите потрудиться во славу Божью?
— Да!
— Это вы молодцы, — одобрил мужчина. — Тогда я вам так скажу, идите-ка вы к отцу Иллариону, он вам все объяснит.
— Этот Илларион строительством будет заниматься?
— Идите к нему, он скажет.
Отец Илларион оказался молодым человеком лет двадцати семи. Бородат. Пузат. При виде его у Костяна даже мелькнула мысль, а не отец ли Илларион приезжал вчера за тетей Таней и ее подругой к ним в Бобровку? Но спросить не решился. Отец Илларион был занят, он послал ребят к отцу Пантелеймону, который, несмотря на молодость — вряд ли ему было больше двадцати трех, — тоже оказался бородат и уже пузат, но, конечно, еще пока что в меньшей степени, чем отец Илларион.
Отец Пантелеймон даже не стал ребят и слушать.
— Занят, занят, — замахал он на них руками.
И наконец, от отца Пантелеймона, который разговаривал по телефону и уделить время ребятам никак не мог, они были посланы к отцу Серапиону. Вот он был уже почти строен. И борода у него еще только-только пробивалась. К тому же возрастом он едва ли сильно отличался от ребят. Отцу Серапиону было лет семнадцать-восемнадцать, вряд ли больше.
— Да, строить будем, — подтвердил он. — Когда начнем? Буквально в ближайшие дни, я думаю. Бумаги находятся уже на стадии окончательного подписания. Как только последний чиновник из администрации шлепнет там свою подпись с печатью, все и начнется.
