— Интересная петрушка получается с этой вашей железякой, — воодушевленно произнес дядя Сева. — Очень интересная. Порылся я вечером в разных книгах, в Интернете посмотрел, и знаете что обнаружил?
— Что?
— Это инструмент!
Лицо дяди Севы светилось торжеством.
— Да! Самодельный инструмент! — прибавил он. — Специальный самодельный инструмент резчика.
— Какого резчика?
— Любого! Но в данном случае по дереву или кости.
Друзья переглянулись. Услышав насчет резчика по дереву, оба они подумали об одном и том же персонаже. Резьбой в их местах занимался один-единственный человек. И резал он как по дереву, так и по кости. Этот вывод напрашивался как бы сам собой, но был до того невероятным, что ребята не могли в него поверить.
— А вы не ошибаетесь? — спросил Костян у дяди Севы. — Может быть, эта штука еще где-нибудь может использоваться?
— Нет! Это стамеска для особых видов резьбы, когда требуется сделать бороздку не овальной и не треугольной, а особой шестигранной формы. Применяется редко, лишь при особых работах. Мне с большим трудом удалось найти изображение этого инструмента на сайте одного старого резчика. Хотите взглянуть?
Ребята хотели. И дядя Сева быстро пощелкал по экрану своего планшета, найдя в закладках нужную и выведя ребят на сайт некоего Петрушева Евгения Сергеевича — профессионального резчика по дереву, лауреата и победителя невесть какого числа конкурсов и обладателя всевозможных наград и медалей. На видео им улыбался симпатичный дядечка лет шестидесяти, аккуратный и чистенький. Он с явной гордостью демонстрировал и свою мастерскую, и рабочий стол, и особенно разложенные на нем инструменты.
Инструментов у гражданина Петрушева было много. Даже очень много. И резчик находил применение им всем. Он с огромным удовольствием показывал на видео одну стамеску за другой, подробно объясняя, как и где можно ею работать, для получения какого узора будет лучше всего ее использовать, а также как можно сочетать с этим инструментом те или иные приемы резьбы. Все это было в высшей степени познавательно и, наверное, с помощью уроков старого резчика при минимальных способностях можно было бы и самому стать неплохим мастером резьбы по дереву, но ребят интересовало другое.
С нетерпением они ждали момента, когда старый резчик перешел к разряду инструментов, которые он соорудил собственными руками. Снова следовало подробное объяснение, пожалуй еще более долгое, чем сначала, когда речь шла об инструментах вполне стандартных.
— А вот эту стамеску я назвал сердцевой, она оставляет углубление в виде сердца. А эта для тех, кто хочет сделать снежинку, но не уверен, что сможет вывести идеальные грани и соотношение длин всех шести лучей. Она работает всего в два нажатия. Согласитесь, идеально согласовать между собой две бороздки куда проще, чем шесть.
И наконец, появилась стамеска, при виде которой друзья затаили дыхание. Форма лезвия была один в один та же, что у найденной ими железки. Только ручка у стамески Петрушева была другой.
— С помощью этого инструмента можно легко выбирать дерево под своеобразный узор. Сейчас я вам его покажу.
И мастер колупнул стамеской по деревяшке, образовался след, который он показал всем. Дядя Сева подмигнул ребятам, тоже колупнул их находкой, и показал след, который точь-в-точь повторял след, оставленный рукой старого резчика.
— Да, наша такая же, — согласился Костик.
А Вован спросил:
— Что же? Это Петрушев ее потерял?
Дядя Сева покачал головой.
— Маловероятно. Петрушев живет на Урале.
— На выставку в наши края приехал? Или на ярмарку какую-нибудь народных промыслов.
— Сильно сомневаюсь, чтобы мастер прикатил в наши края, привезя с собой инструмент, который создан им больше для баловства. Мастер сам говорит, что эта стамеска используется им крайне редко, потому что сподручней ему тот же узор сделать самому и обычными стамесками. А эта подходит для новичков, которые еще не овладели тонкостями мастерства, но хотят поражать своих друзей, демонстрируя им более сложные виды работ, чем могли бы выполнить обычным инструментом.
— Поэтому и взял. Надеялся ее загнать здесь какому-нибудь простаку за хорошие деньги.
— Наша стамеска похожа, но у Петрушева она другая, — вновь не согласился дядя Сева. — И вряд ли он стал бы тиражировать не слишком удобный инструмент.
— Но если не Петрушев потерял эту стамеску, тогда кто?
— Скорей произошло нечто другое. Какой-то мастер мог посмотреть видео с этого сайта, а потом забавы ради повторить форму понравившейся ему стамески, — сказал дядя Сева и выжидающе посмотрел на ребят. — Ну? А у нас в округе есть такой мастер?
Вовка вздохнул и выдал:
— Есть. Виктор.
— Вот! — обрадовался дядя Сева. — Вы сами это сказали!
— Потому что вы нас на эту мысль навели.
— При чем здесь я? — развел руками дядя Сева. — Это факты! Факты, ребятки! А факты — это вещь упрямая.
— Что же, вы хотите сказать, что Виктор сам у себя собаку украл?
— Это не я говорю, это факты говорят.
Но ребятам все равно как-то не верилось.
— И еще получается, что Виктор своего любимого Барона пытался пристрелить?
— Две пули в него всадил!
— Лапы ему сломал!
— И все это для того…
На этом месте друзья окончательно забуксовали. Даже неистребимый полет фантазии Костяна на сей раз дал фальстарт. В самом деле, для чего эта канитель с Бароном могла понадобиться художнику? Зачем он изувечил собственного пса?
— А вы сами у него спросите.
— И спросим.
— И инструментик ему предъявите, — сказал дядя Сева, протягивая друзьям стамеску. — Мне еще давеча показалось, что инструмент этот художнику знаком. Больно уж он засмущался, когда мы ему показали вашу находку.
Друзья вспомнили, с каким лицом Виктор разглядывал стамеску, как не хотел возвращать ее, и им стало здорово не по себе. Неужели дядя Сева оказался прав? Неужели Виктор сам пытался убить Барона? Но зачем? Или, правильнее сказать, за что?
И всю дорогу до дома художника друзья строили различные догадки, что могло подвигнуть художника на такую жестокую расправу с собакой.
— Наверное, он обозлился, когда Барон удрал за нашей Лушей.
— Скажешь тоже, на что здесь злиться? Каждый нормальный кобель за ней бы драпанул. Это же инстинкты. А инстинкт сильнее чувства долга.
— Это ты так думаешь, а у Виктора, может, свой взгляд на вещи.
— Тогда зачем он на другой день по поселку метался и нас насчет Барона расспрашивал? Зачем тревогу поднял? Зачем поиски организовал? Да и вообще, ты вспомни, как он себя вел. Он же чуть не плакал, когда о потерявшемся Бароне рассказывал. А как просил, чтобы мы ему помогли! Зачем Виктору было просить всех нас участвовать в поисках его Барона, если он лучше других знал, где лежит пес? Пошел бы да и забрал.
