— Значит, тетю Наташу не пригласили сегодня?
— Ее — нет. А меня — да!
Тетя не скрывала своего маленького торжества. Прежде получалось так, что кавалеры куда чаще выбирали фигуристую и эффектную тетю Наташу, а на тетю Таню посматривали лишь в самом крайнем случае. А здесь получилось совсем наоборот. Сколько ее подруга ни кокетничала, ни строила глазки, никакого продолжения ее знакомства не получили.
— А куда вы пойдете?
— Слушай, Костян, не много ли ты вопросов задаешь? — ухмыльнулась тетя. — Куда пойдем? Может, тебе еще сказать, что мы делать будем?
Костик промолчал. Задирать тетку ему сейчас было не с руки. Таня должна была выполнить его поручение.
— А твой Андрей где служит? Он здешний?
— Во-первых, он не мой, а просто отец Андрей. А во-вторых, нет, он не местный, он из Питера в числе большой делегации приехал. А вообще он в управлении митрополии служит. А ты почему им интересуешься?
— Да так, — важно отозвался Костик. — Должен же я знать, что за человек встречается с моей тетей.
Таня снова весело рассмеялась и подскочила к нему, ероша волосы на голове. Потом она обняла Костика и поцеловала его в лоб и щеки. Вообще-то Костик терпеть не мог эти телячьи нежности, но сейчас мужественно терпел, потому что ему требовалось кое-чего добиться от тети. Он даже сделал неуклюжую попытку обнять тетю, отчего та даже насторожилась.
— Ты это чего вдруг?
— Таня, а этот Андрей, если он из самого Питера приехал, наверное, насчет будущего монастыря приехал?
— Ага. Они готовят торжественную церемонию закладки первого камня. Говорят, даже сам архиепископ приедет. Вот и нужно, чтобы к его прибытию все было бы уже устроено в лучшем виде.
— И как? — самым невинным голосом спросил Костик. — Все у них гладко идет?
— Насколько я знаю, да.
А вот и нет! Чуть было не закричал Костик. Ничего ты не знаешь! Никакой гладкости и не наблюдается у твоих новых друзей! Совсем даже напротив, имеется у них огромная проблема. То место, на котором они хотят поставить монастырь, нынче занято. И пока что им не удалось сдвинуть несговорчивого художника ни на сантиметр с занимаемой им территории.
— Таня, а Таня, — просительно произнес Костик, — а ты можешь ради меня выяснить, что там и как?
— Где?
— В смысле, как у них там с монастырем дела обстоят.
— А тебе-то это зачем?
— Интересно. Все-таки не каждый день у нас монастырь начинают строить. Да еще говорят, что ставить его будут на месте уже ранее существовавшего. Не могла бы ты и о том старом монастыре разузнать подробнее?
— Да зачем тебе? Не пойму, когда это ты у нас в историки заделался!
— Таня, пожалуйста.
— Отстань!
Но на помощь Костику неожиданно пришла его бабушка.
— Татьяна, что ты в самом-то деле! Костик тебя о деле просит! И мне тоже интересно будет узнать, что там с прежним монастырем приключилось и почему именно сейчас решили новый ставить.
— Да вы сговорились! — вспыхнула Таня. — Друг за дружку горой!
— Что же, если нам интересно! — бойко ответила ей бабушка. — Сама развлекаться будешь, а мы сиди. Вот сейчас не пустим тебя никуда, будешь знать.
— Ладно, ладно, спрошу, конечно, если вам так все интересно, — отмахнулась Таня, которой тоже совершенно не хотелось ссориться перед свиданием.
Не отпустить-то не смогут, а вот настроение испортить — вполне.
— Только я уверена, что Андрей ничего насчет старого монастыря не знает.
— Ты, прежде чем говорить, спроси.
Таня обещала, что спросит, и убежала. А Костик с бабушкой прилипли к окну. На этот раз за Таней приехала совсем другая машина. Не внедорожник, а обычный седан, к тому же машина была совсем невысокого уровня.
— Скромная машинка-то, — с видимым удовольствием заметила бабушка. — Самое по нам.
А Костик про себя подумал, что, видимо, отец Андрей был еще молод и не успел занять соответствующих постов, чтобы заработать себе на машину получше. Отсюда же и его стройность и подтянутость. От сытой жизни все батюшки толстеют. А он, видать, до сытой жизни еще не дослужился.
Этой ночью Таню ждали двое. И Костик, и бабушка не ложились спать, желая дождаться гулену. Но часа через три усталость их все же сморила. Они пошли спать и не заметили, как под утро вернулась Таня. В руках у нее был огромный букет из самых разных цветков люпина. Здесь были и фиолетовые грозди, и нежно-розовые, и сиреневатые, и почти белые. Большущая охапка, ростом почти с саму Таню. Молодая женщина едва могла ее нести. Цветы были еще влажные от росы, тяжелые, нести их было крайне неудобно, но Таня все равно улыбалась.
Какое-то время она ходила со своими цветами взад и вперед по дому, явно пребывая в некотором замешательстве и не зная, куда их поставить. Банки казались ей недостойными, вазы — слишком маленькими. А потом Таня сообразила, извлекла из шкафа красивое металлическое ведро для шампанского, налила в него воды, и получилась прекрасная напольная ваза, в которую отлично поместился весь сноп люпинов.
После того как Таня устроила цветы в эту импровизированную вазу, она еще долго стояла рядом, любовно поправляя цветы, чтобы они живописней смотрелись. Кто-то бы решил, что она хочет поразить своих близких видом волшебной красоты букета. Чтобы Костик и бабушка встали и прямо сразу бы ахнули. А кому-то другому бы показалось, что молодой женщине просто доставляет удовольствие касаться руками этих цветов, которые еще недавно собирали для нее сильные мужские руки.
Глава 9
Наутро Костик проснулся от захлебывающегося лая Лушки. Он выглянул в окно и с удивлением увидел возле ограды Виктора, который при виде Костика замахал ему руками. Костик выбрался во двор через окно, шуганул Лушку и подбежал к художнику.
— Как вы? — сочувственно спросил он у Виктора. — Вам сегодня лучше?
— Ты меня прости за вчерашнее. Не понимаю, почему я так быстро выключился. Видимо, стресс сыграл свою роль.
Стресс и выпитый коньяк. Но об этом Костик скромно промолчал. Он понимал, что художник неспроста явился спозаранок к нему домой. У Виктора есть разговор и какое-то дело. А Костик послушает.
— Я тебе вчера обо всех деталях своих неприятностей не сказал.
— Если вы о покушениях на вашу жизнь, то рассказывали.
— Это да, — кивнул художник. — Но было и еще много всего другого.
— Что-то еще?
— Не сразу же они к открытым военным действиям перешли, сначала иначе надавить пытались. Записки подбрасывали, дохлых птиц и животных приносили.
— Что?
Такие методы настолько не вязались в голове Костика с образом священнослужителя, что он прямо оторопел. Но у Виктора сомнений не было.
