— Мы с Васей до самого дома Виктора дошли. Ната там одна, вся перепуганная сидит, зареванная, а тебя нет. Мы и назад пошли.
— Не понимаю, — покачал головой Костик. — Ты должен был помощь ко мне привести. Зачем вы к художнику поперлись?
— Да там так вышло… А ты почему не стал нас ждать? Зачем в Бобровку один вернулся?
— Дождешься вас! Этот стукнутый в себя пришел, потребовал, чтобы я ему деньги отдал, а потом проводил бы к станции.
— Ого! И ты его повел?
— Повел, — кивнул Костик. — В Бобровку я его повел. И шли мы с ним по дороге. Как же мы с вами разминулись?
— Наверное, мы в это время уже у художника дома были. Мимо тебя прошли и к нему пошли.
— А почему мимо-то меня вы прошли? Почему ко мне в овраг не спустились? Так же ведь договаривались!
— Да там деревья… — путано принялся объяснять Вован. — Все одинаковые они какие-то. Я туда, не то дерево. Я сюда, опять не то.
Только тогда Костика осенило.
— Так ты заблудился! В трех соснах! Не туда Васю привел!
— Я же не знал, что назад так трудно будет вернуться, — оправдывался Вован. — Когда на дорогу выбрался, думал, что хорошо ориентир приметил. Дерево там одно стояло с раздвоенной верхушкой. Ну, я его и приметил.
— Нашел что замечать! Дерево! В лесу самый подходящий ориентир. Одно оно там!
— А что мне было замечать? Рекламный щит? Так их там вовсе нет! А дерево подходящим казалось. Это уже потом выяснилось, что таких деревьев полная дорога, да все не те.
— В общем, меня вы не увидели, место заветное тоже не нашли и дальше себе прошли.
— Ага. К дому художника пошли. Решили, что возьмем там собаку эту их… Роя. Пусть он нас снова на нужное место выведет. Только Рой еще не возвращался, и мы назад пошли. А ты уже здесь, сам вернулся. Страшно тебе было?
Костик отмахнулся.
— Лучше скажи, когда по мостику назад шли, ничего в речке не заметили?
— В речке ничего. А вот мост кто-то повредил. Две доски в воду скинуты оказались.
— Это я сделал!
— Ты? Зачем?
Костик огляделся, чтобы убедиться, что ничьих любопытных ушей рядом не наблюдается, а потом тихонько рассказал приятелю о приключении, которое выпало на его долю. Вован слушал, ахал и пугался.
— Так ты наедине с преступником остался! Он же тебя убить мог!
При мысли, что такой вариант развития событий был вполне возможен, Костик ощутил в животе какой-то неприятный холодок. Но гораздо больше его тревожило то обстоятельство, что полиции не удалось выловить из речки Зайца их грабителя.
— Когда по мосту переходили, там под вами в воде точно дяди Леши не было?
— Никого в воде не бултыхалось. И на берегу никого не было.
— Значит, уплыл этот гад.
И холодок в животе у Костика сделался куда ощутимей. Одно дело чувствовать себя героем, благодаря смекалке спасшимся из рук опасного бандита. И совсем другое дело — знать, что этот самый бандит до сих пор находится на свободе и в любой момент может отомстить тебе за свое поражение.
Глава 11
Но больше, чем собственная участь, Костика тревожила судьба Виктора. Куда он делся? И как куртка художника могла оказаться на плечах грабителя? Чем дольше Костик размышлял, чья это могла быть куртка, тем отчетливее понимал: только Виктора, и больше ничья. Именно на запах хозяина, который оставался на куртке, а возможно и на других вещах, среагировал Рой. Но как дядя Леша завладел одеждой художника? Было ясно, что только насильственным путем. Таким образом, число жертв таинственного дяди Леши приблизилось к трем. Но до вечера было еще далеко, и количество потерпевших могло увеличиться.
Надо изловить этого типа. Нечего ему здесь шастать и людей пугать.
Был объявлен план-перехват. На всех ближайших станциях усилили полицейский контроль. Дороги были перекрыты. И все двигающиеся по дорогам машины — хоть грузовые, хоть легковые, хоть автобусы — останавливали и у всех граждан, едущих на них, проверяли документы, а подозрительных так и вовсе задерживали. В итоге такой активной деятельности правоохранительных сил к вечеру того же дня в местном отделении полиции скопилось целых четыре претендента на роль грабителя. Все они были разной степени небритости и с татуировками на самых разных частях тела.
У первого задержанного татуировка имелась на лбу. Глаз в треугольнике. Сам он был одет в какую-то развевающуюся белую тунику и провозглашал самого себя посланцем Света на Земле. Вел он себя тихо и примерно. Как вошел в отделение, сразу же вычистил там всю ауру, а потом устроился возле окошка и приступил к медитации.
У другого татуировка была в виде змеи, которая обвивала его шею и горло и кусала своего владельца прямиком в мочку левого уха. Этот был в черных кожаных штанах, куртке и со шлемом в руках. В отличие от первого задержанного, этот был на редкость нервным товарищем и все время требовал, чтобы ему разрешили взглянуть на его байк, не повредили ли его во время транспортировки к отделу полиции.
Третий задержанный — молодой человек лет двадцати — двадцати пяти — щеголял татуированными запястьями, на которых были изображены разорванные цепи. Как он объяснял, символ недавнего развода с женой-стервой. У четвертого руки, ноги и тело были почти сплошь покрыты непонятными иероглифами, то ли китайскими, то ли японскими, смысл которых и сам хозяин толком не знал, потому и объяснял его каждый раз по-другому.
К сожалению, ни один из задержанных не был тем самым «дядей Лешей», так сильно напугавшим всю округу вообще и бедного Костика в особенности. Мальчик так прямо и сказал, а Вовка подтвердил. В результате задержанных отпустили, ребят отправили домой, отдыхать и приходить в себя, а поиски преступника продолжились.
Но была во всем этом и хорошая новость. В процессе поисков преступника первым нашелся Виктор. Художник вышел из леса в каких-то линялых и помятых старых тряпках и видавших виды кроссовках, в прорехи на которых можно было засунуть руку. Вдобавок мужчина так странно изъяснялся, что увидевшие его жители сперва решили, что перед ними безумец. Из сострадания они довели его до полиции, где его с радостью опознали и приняли с распростертыми объятиями.
— Где же вы были?
— Там… Везде.
Несмотря на то что Виктор получил травму головы, он был в состоянии говорить и самостоятельно сумел выбраться из леса, что говорило о сравнительной легкости полученного им ранения. Художник также подтвердил факт нападения на него некоего татуированного гражданина, который спросил, как пройти в Бобровку, а потом напал на художника, ударив того по голове каким-то тяжелым и тупым предметом.
— Это случилось сегодня рано утром. Я был уже совсем рядом с домом, — говорил Виктор. — Я возвращался из Бобровки, оставалось пройти всего метров тридцать. Мне даже не пришло в голову заподозрить что-то дурное, когда этот человек подошел ко мне и объяснил, что заблудился. Конечно, одет он был очень неряшливо, да и весь его вид был какой-то неухоженный, словно последние дни ему приходилось ночевать под открытым небом. Но разве это основание, чтобы сторониться человека? Я вежливо указал ему дорогу до Бобровки, он меня поблагодарил. Казалось бы, здесь нам и разойтись с ним тихо и мирно, но не тут-то было. Я уже повернулся, чтобы идти к своему дому, как внезапно почувствовал удар по затылку и упал.
