Позвонили Васе. Как их участковый, он был обязан знать всех жителей Бобровки поименно. Но и он твердо заверил приятелей, что никаких Зенцовых в их поселке не зарегистрировано и никогда зарегистрировано не было.
— И собственности такой человек в Бобровке тоже не имеет. А почему вы им интересуетесь?
Ребята объяснили. Когда Вася услышал о записке, которая могла принадлежать дяде Леше, он необычайно разволновался.
— Я должен ее видеть! Прямо сейчас! Где вы находитесь?
И узнав, что ребята в Славянске, пообещал подъехать за ними через несколько минут.
— Так случилось, что я нахожусь неподалеку. Я приеду за вами. Ждите.
Друзья пообещали ждать. И через десять минут Вася уже распахнул перед ними двери своей машины. Ребята забрались внутрь салона, и ни один из них при этом опять же не вспомнил о Тане, которой они клятвенно обещали дождаться ее в музее.
Спустя всего несколько минут после того как ребята укатили вместе с Васей по своим делам, к музею подъехала машина отца Андрея. Веселая словно птичка Таня выпорхнула из нее и побежала к дверям музея. У нее не было ни капли дурного предчувствия, когда она входила внутрь.
— А еще у папы есть пулемет, — услышала она мальчишеский голос.
И поспешив на звук, обнаружила своих соседей — дядю Севу с детьми.
— Пулемет?
— Совсем ржавый, — отнекивался дядя Сева. — Вас он вряд ли заинтересует. Многие детали утрачены или безнадежно испорчены.
— Все равно, пулемет — это интересно.
— Папа пытался его отремонтировать.
— Провозился несколько месяцев, но так ничего не получилось.
— И все равно я был бы рад взглянуть на него. Отдел военных экспонатов представлен у нас очень бедно. Война до наших мест не докатилась, военных действий на территории нашей области не происходило. Здесь были госпитали для раненых. Мы приняли немало беженцев. И конечно, были размещены военные заводы, производившие технику и снаряды для фронта. Но сражений не было. И потому ваша находка поистине уникальна.
Таня приветливо поздоровалась с соседями и спросила:
— А где мои сорванцы?
— Их здесь нет, — отозвался Глеб.
— Они ушли, — добавила Алина.
— Вот так поворот! Куда ушли?
— Они нам не сказали.
Таня проворно достала из сумочки телефон и начала звонить Костику.
— Вы где? Что? С кем? Кто вас забрал? Ах, Вася… И он же доставит вас назад? Да… Да, да я все поняла.
Таня убрала телефон.
— Говорят, что снова в полиции. Те нашли тело вчерашнего грабителя. Нужно, чтобы ребята его опознали.
— Сколько можно дергать мальчишек, — заворчал дядя Сева.
— Ох, и не говорите.
— Мальчикам и так вчера довелось пережить немало. И что этому страшному типу понадобилось в наших краях!
— Мальчики говорят, что этот человек разыскивал какого-то Славу. Вроде как живущего у нас в Бобровке.
Дядя Сева покачал головой. Вид у него был озадаченный.
— Нет у нас никого с таким именем. Или, может, я кого не знаю?
Но Тане уже наскучила эта тема.
— Кстати, слышали главную новость?
— Какую?
— Художник все-таки решил уступить свой участок земли под строительство монастыря.
— Все-таки сдался! — воскликнул директор музея, и в голосе его прозвучало нечто похожее на осуждение. — Уезжает из наших мест! А как же наш заказ? Не понимаю, получим мы витрину с охотником?
И Всеслав Всеволодович, забыв обо всех остальных делах, побежал срочно звонить Виктору.
— В администрации все из-за этого стоят на ушах, — продолжала рассказывать Таня. — У них-то план строительства был согласован несколько в другом месте. А теперь господа священники требуют переноса будущего строительства на историческое место, раз уж владелец земли уступил им. А это новый план, новые согласования, строительство отложится еще на неопределенное время.
— Это на сколько же?
— На месяц, может, на два. Потом все равно начнут.
— И когда Виктор принял это решение?
— Сегодня утром он сам позвонил в приход и сказал, что согласен на последнее предложение, если оно еще в силе. Кстати говоря, ему изначально предлагали пять миллионов за землю и дом, потом сумма возросла до шести. А последнее предложение было целых семь миллионов и хранение или перевоз вещей и мебели продавца за счет покупателя.
Дядя Сева даже присвистнул от зависти.
— Более чем щедро. За такие деньги он сможет купить дом где угодно.
— Деньги Виктора интересуют в последнюю очередь. Но его уговорила согласиться на отъезд жена. После того как вчера Виктор чудом остался жив, она больше не хочет оставаться в этих местах. Художник свою жену обожает, поэтому и сдался под ее уговорами. Они уезжают уже сегодня после подписания документов дарения.
— Так он дарит или продает свою землю?
— Юридически художник дарит монастырю свою землю, а в ответ церковные власти дарят ему семь миллионов и помощь в перевозке мебели и всей обстановки.
— Ага, понятно. Он им, они ему. Но они с женой уезжают уже вечером? А как же вещи? Их увезут сразу же?
— Пока останутся в доме. Насколько я знаю, хозяева заберут пока лишь самое необходимое.
В это время вернулся директор и подтвердил слова Тани.
— Я говорил с Виктором. Он действительно уезжает из наших мест. Сегодня во второй половине дня мне доставят охотника. Виктор говорит, что сумел закончить работу, но вот монтировать скульптуру придется кому-то другому. Они уезжают, потому что Нате не терпится покинуть эти места.
— Что я и говорила!
— Но как же вещи, — удивлялся дядя Сева. — Как же они все бросят?
— Не бросят, а пока что оставят. Тем более что перевозить их пока некуда, надо сначала построить или купить новый дом. Так что впоследствии вещи и мебель будут бережно упакованы и отосланы по новому адресу. Возможно, сам дом также не станут уничтожать. Он останется на территории монастыря, и в нем разместится какой-нибудь магазин или его оборудуют под небольшую гостиницу.
Дядя Сева вздохнул:
— Наши места много потеряют с отъездом этого человека.
— Виктор и сам не хочет уезжать.
— Он бы мог купить себе хороший дом у нас в Бобровке. И у него осталось бы еще очень много денег.
— Ната об этом и слышать не хочет. Они уезжают, это решено.
И попрощавшись с соседями, Таня вышла на улицу. Дело ее было сделано. Поручение выполнено. Больше молодую женщину в Славянске ничего не держало. Отец Андрей ждал ее в машине. Они с Таней обменялись долгим понимающим взглядом, как старые опытные заговорщики.
