— Можете сообщить об этом у себя в Бобровке.
Об этом просить друзей дважды не было нужды. Они и так стремились разнести ошеломляющую новость по всем домам. Зашли они и к дяде Севе, который уже вернулся из Славянска и с интересом выслушал рассказ ребят, хотя уже слышал его версию от тети Тани.
А когда ребята закончили, дядя Сева сокрушенно заметил:
— Все-таки выжили попы человека с насиженного места. Ни стыда ни совести.
— Они ему хоть заплатят? — вмешалась в разговор тетя Света. — Они обязаны выплатить ему моральную неустойку. По их милости он вынужден будет теперь какое-то время скитаться, пока не построит себе новое жилье. Скажите, чтобы он нанял хорошего адвоката!
— Без тебя разберутся.
— А ты мне рот не затыкай!
Ребята ушмыгнули до того, как семейный скандал успел набрать обороты. Новость о чужом обогащении как-то нервно повлияла на тетю Свету. Она начала наскакивать на своего мужа, упрекая его в безделье. Другие-то дома продают, а они все торчат здесь и комаров кормят. Во дворе сидели Алина с Глебом. Вид у них был печальный. Через открытые окна до них доносились отголоски семейной ссоры. И Костик с Вованом хорошо понимали брата и сестру. Нет такого ребенка, которому нравится, когда его родители собачатся друг с другом.
Костик хотел сказать что-то утешающее. Ему было жаль своих друзей, особенно Алину, к которой он втайне испытывал особенную нежность. Но прежде чем Костик успел открыть рот, как его опередил Глеб.
Он горько вздохнул и сказал:
— И зачем только маме понадобилось выходить замуж за этого типа!
Алина ничего не ответила, но вздохнула еще горше, подтверждая, что она с братом в этом вопросе полностью солидарна.
— Жили себе не тужили, вот на тебе, подарок на наши головы! Новый папочка. Тьфу!
Костик заинтересовался.
— А я думал, что дядя Сева — это ваш родной отец.
— Нет. Он наш отчим.
— Но вы зовете его папой.
— Мама так велела его называть.
— И вы согласились!
— Ты же знаешь нашу маму. С ней особо не поспоришь.
Да, родительница у Глеба с Алиной была дамой с характером, что верно, то верно. Неизвестно, по какой причине, новость о том, что его друзья живут с отчимом, а не родным своим отцом, взволновала Костика очень сильно. Хотя казалось бы, не все ли равно, кем там приходится друзьям дядя Сева. Отец он им или отчим. Что за дело до этого Костику?
И все же Костика этот факт крайне взволновал.
— И давно ваша мама вышла замуж за дядю Севу?
— В прошлом году, перед тем как мы сюда приехали. У жениха были деньги, мама хотела, чтобы дядя Сева купил дом у моря. А он вместо этого купил дом в Бобровке.
— Наверное, у него немного денег было. Дом у моря стоит гораздо дороже.
— Не знаю, — хмуро произнес Глеб. — Он нам о своих доходах не рассказывает. Денег маме тоже не дает. Она им недовольна.
Отзвуки маминого неудовольствия доносились на улицу даже через двойные рамы.
— Мама в этом году хотела к морю поехать, а он ее не пустил. Говорит, нечего деньги выбрасывать, раз тебе так не нравится в Бобровке, осенью дом продадим и купим у моря. Вот мы здесь и досиживаем, хотя глупость какая-то. Если дом продавать, то, ясен пень, лучше весной или летом это делать. Кто станет осенью дом покупать, чтобы он потом всю зиму пустым стоял?
— Почему? Могут купить.
— Могут-то могут, но все равно лучше весной загородный дом продавать. Он же исключительно как дача будет использоваться. А кто покупает дачу, когда зима на носу? Люди покупают, чтобы весь летний сезон ею пользоваться.
Чувствовалось, что тема продажи дома многократно обсуждалась в семье дяди Севы. И Костик понял, отчего так задергался. Если тетя Света уговорит мужа продать дом, то они уедут. И Костик больше не увидит Алину! От такой перспективы сердце у Костика совсем заледенело.
Поговорив немного с друзьями, ребята отправились по домам. Костик к себе. Вован к себе. Но не успела бабушка порадоваться, что ее драгоценный внук наконец-то оказался дома под ее полным контролем, как у двери кто-то поскребся.
— Снова посетитель.
В голосе бабушки слышалось неодобрение.
— И это снова к тебе, Костик.
Неодобрение прозвучало громче, когда бабушка разглядела, кто к ним пожаловал. Это был Вован. Он как можно приветливей улыбнулся бабушке, но та в ответ даже головой не кивнула. Бабушка стояла, скрестив руки на груди, и не спускала с них бдительного взгляда.
— Если снова куда-то собрались, то я против! — загодя предупредила она ребят. — Ты, Вова, зачем пришел? Снова Костика сманить со двора хочешь?
Бабушка пребывала в уверенности, что ее дети или внуки просто органически не могут быть непослушными или плохими. Их портят друзья и приятели, которые сплошь сорванцы и хулиганы.
— Нет, я только поговорить.
— Поговорить, — проворчала бабушка. — Знаю я ваши разговоры.
Но тут на плите у нее что-то громко зашипело, и бабушке пришлось вернуться к готовящемуся ужину. Воспользовавшись этим, друзья шмыгнули на улицу.
— Костик, недолго! — понеслось им вслед. — Ужин через час, чтобы был дома как штык!
— Я понял, бабуль!
Когда друзья присели на чурбанах, которые остались во дворе после колки дров, Костик спросил:
— Чего пришел?
Вован мешкал.
— Как думаешь, Виктор уже уехал?
— Не знаю. Говорили, вечером уедет.
— А сейчас уже вечер?
— Вообще-то сборы — это дело долгое. Да и что им на ночь глядя ехать? Скорей уж утром поедут.
— Вот и я так думаю! — оживился Вован и наконец изложил суть своей просьбы. — Костик, давай к ним сходим!
— Зачем?
— Попрощаемся.
И Вован устремил на Костика умоляющий взгляд. И Костик чувства приятеля понимал. Вовану очень понравился Виктор. Это Костик знал и раньше. И конечно, допустить, чтобы они вот так разъехались, даже не простившись, Вован не мог.
— Ну иди.
— А ты со мной сходишь?
— Это еще зачем?
— Одному мне страшновато.
Костик поежился. Ему тоже было страшновато. Дорога из Бобровки к дому художника теперь вызывала у Костика неприятные ассоциации. Да еще и мелькающий в окне кухни силуэт бабушки напоминал ему об осторожности.
— Нет, Вован, я не пойду. Меня бабушка живьем в землю зароет, если я ее ослушаюсь. Она меня теперь никуда не пускает одного.
— Так меня одного тоже не пустят. А вдвоем пустят!
