Аршам выплюнул травинку.
– Извините. Что-то я заболтался. Вы не устали? Дефицит общения, мать его за ногу! Трудно быть одиночкой, да ещё и в чужом мире. И поболтать-то не с кем. Душу не отведёшь! С хантерами разговаривать скучно. Я даже не понимаю, как устроен их мозг. С вами, обычные люди, всё гораздо проще.
Он вскинул правую руку, на которой были часы – если не ошибаюсь, «Командирские», – и поднёс к своему единственному зрячему глазу.
– Ага, засекаем время трапезы. Есть такая полезная штука – распорядок дня. Хочешь жить долго и счастливо – придерживайся порядка во всём. Завтрак, обед и ужин – строго по расписанию. Это идёт на пользу пищеварению.
Мутант плотоядно ухмыльнулся.
– Ну что, приступим? Кстати, Торпеда, если ты думаешь, что я сейчас вопьюсь в тебя, как вампир из этих ваших дешёвых ужастиков, то тебя ждёт разочарование. Экзотики не будет. Сплошная грубая проза. Но тебе ведь интересно, как всё произойдёт? – Аршам вперился в меня выворачивающим душу взглядом.
Я стоял перед ним каменным изваянием.
– Ну… будем считать, что интересно. Не волнуйся, я всё расскажу. У меня от тебя секретов нет. Смотри, вот этот нож, – псионик покрутил у меня перед глазами лезвием, – перережет артерию на твоей шее. У меня в этом деле имеется большой опыт, так что я наловчился делать это быстро и аккуратно. А дальше – всё просто: я буду пить, пока не утолю жажду. Что касается тебя… Ты умрёшь, и с этим ничего нельзя поделать. Грустно, согласен. Но зато ты выкажешь себя истинным альтруистом. Отдашь всего себя ради совершенно незнакомого человека! Да ещё и абсолютно бескорыстно. Можешь гордиться собой, Торпеда!
Кэл поднёс нож к моей шее. Я ощутил кожей прохладу металла. «Вот и всё, – обречённо подумал я. – Сейчас полоснёт лезвием… Блин, даже зажмуриться не могу».
Внезапно аршам произнёс, убирая нож:
– Тебе повезло, Торпеда. Я передумал. Ты молод и полон сил. Воспользоваться тобой всего раз – это расточительство. Среди твоих спутников есть люди постарше. Они не такие свежие и аппетитные, и их не так жаль. С кого бы начать?
Кэл задумался.
Я же мечтал об одном: скорее бы всё это закончилось, причём уже не имело значения – как. Не зря говорят, что лучше ужасный конец, чем ужас без конца.
– Я выбрал! – весело сказал аршам.
Он остановился возле Краснова. Тот захрипел, как загнанная лошадь, которая понимает, что ещё немного – и её убьют, ведь теперь она стала бесполезной.
И хоть я не мог видеть, но слышал всё происходящее за спиной, а там происходила какая-то странная возня. Я понял: что-то случилось, причём из ряда вон выходящее. Ментальный поводок, удерживавший меня, ослаб. Я осознал, что моё тело возвращается ко мне, пусть и не полностью…
Этот подарок судьбы следовало использовать на всю катушку.
Руки-ноги мои оставались ватными, голова соображала плохо, но лишённый своих псионических способностей аршам уже не казался мне серьёзным противником – типичный задохлик: плюгавый, тощий, вряд ли обладающий навыками ведения рукопашного боя… Лишь бы снова не оказаться в его ментальной власти.
Я осторожно развернулся.
Кэлу было не до меня. Мутант пытался отпихнуть от себя неведомо откуда взявшегося зомби. Это был Панченко – тот самый солдат, которого мы встретили неподалёку от Базы. Мёртвый мозг зомби не поддавался контролю псионика, и аршам переключил всё внимание на эту новую угрозу.
Странно, что Панченко целенаправленно напал на мутанта. Неужели он хотел отомстить своему убийце? Всё же не так просты эти зомби, как кажется.
Похоже, я оказался единственным, кому удалось выйти из подчинения Кэла. Аршам не ожидал, что я окажусь у него за спиной. Наверное, он даже не мог представить, что кто-то из его жертв сможет преодолеть ментальные силки.
Выставив нож перед собой, Кэл отмахивался от солдата, выжидая удобный момент для того, чтобы поразить мёртвого Панченко ударом в висок. Во всяком случае, я бы поступил таким образом.
Обстоятельства складывались для меня удачно. «Держись, тварь! – мстительно подумал я. – Сейчас я сотворю с тобой такое, о чём мечтал с первой секунды нашего знакомства. Голыми руками задушу! Но… нет… ничего не получается!»
Я переоценил свои силы. Их было не достаточно для победы в схватке даже с таким тщедушным противником. Стоило ткнуть в меня пальцем, и я бы свалился. Да меня и порывом ветра могло унести!
Зато меня хватило на другое: я шагнул, толкнув всем своим телом псионика прямо в лапы зомби. Погибший солдат не упустил свой шанс. Панченко крепко обхватил аршама и зубами вцепился в его лицо. Струйкой брызнула кровь, что ещё сильнее раззадорило зомби. Мертвец яростно вгрызался в плоть аршама.
Справедливость восторжествовала. Убийца получил заслуженное возмездие.
Кэл забился в объятиях зомби, но очень быстро затих.
И тут наш строй распался. Люди, один за другим, повалились на землю, словно кегли. Сказались последствия мощного ментального удара и долгого удержания на телепатическом поводке. Я тоже не сумел устоять. Ноги подкосились сами собой. Я упал, думая о том, что зомби скоро переключится на нас. Рука нащупала гладкий и скользкий голыш. Я буквально выцарапал камень из мокрой земли и сразу задумался: «Воспользоваться оружием пролетариата? А почему, собственно, нет? Это единственное, что у меня есть. Но хватит ли у меня жизненной энергии, чтобы обрушить этот булыжник на голову Панченко?»
Я по-прежнему ощущал себя совершенно беспомощным, сил моих хватало ровно на то, чтобы не терять сознание. Раза два я ловил себя на предательской мысли: плюнуть на всё и отрубиться, а там – будь что будет!
И всё же инстинкт самосохранения победил. Я дождался, когда мертвец станет на четвереньки и склонится над аршамом, пожирая его плоть. Я не был уверен, что это надолго займёт зомби, поэтому нужно было спешить.
Я поднялся и с булыжником в руках двинулся к зомбаку. Это был подвиг, учитывая моё откровенно неважное физическое состояние: я еле передвигал ноги, пот лил с меня градом, каждую клеточку тела пронзала боль. И всё же я продвигался к намеченной цели – миллиметр за миллиметром. Ближе… ближе… ещё ближе.
Панченко почуял меня, повернул в мою сторону окровавленное лицо – как раз в тот миг, когда я занёс над ним камень. Мне показалось, что в его дотоле абсолютно пустых и бесцветных глазах мелькнуло выражение предвкушаемой радости и тихой надежды. Он хотел, чтобы его упокоили навсегда.
И я сделал это, обрушив на его голову булыжник. И только после этого упал как подкошенный, надеясь, что товарищи по несчастью очнутся раньше и смогут обо мне позаботиться. Эта мысль стала последней перед тем, как я лишился сознания.
Глава 27
Я моргнул. Потом ещё раз и ещё. Сознание включалось поэтапно: сначала я понял, что жив, потом – что лежу, и где-то ближе к окончательному возвращению – что на меня льют тёплую воду из фляжки.
