– (Горько.) Я тоже последние пять лет выплачиваю автокредит.
– И разве он не рабство?
– Блядь, да самое настоящее.
– О чём же мы тогда спорим? Мир постоянно меняется, но это не его достижение. В своё время я воспевал едва показавшуюся из пены кружев женскую ножку, а в данный момент в центре Красной площади можно среди бела дня страстно возлюбить козла, и никто этому не удивится… даже не остановится посмотреть. Вам не хочется убить себя?
– Господи, ну почему вы все такие мрачные? Упиваетесь суицидом.
– Сударыня, меня застрелили, мне по статусу положено.
– Но вы поэт, а не философ, Александр Сергеевич.
– Я живу в Великороссии – и до смерти, и после. В наших родимых снегах каждый поэт не только философ. Он раздолбай, повар, бабник, и швец, и жнец, и на дуде игрец. Моя главная проблема – я не нахожу себе здесь места, сударыня. Помимо романов сомнительного качества, подработки ради я пишу стихи для коротких рекламных роликов и поздравительных открыток. И там не нужно изощряться с рифмой, стиль современности – проще, как можно проще: ну вроде как первое и второе кушать из одной тарелки. Иначе вы не поймёте. «С днём рожденья поздравляю и бабла тебе желаю». Реклама так и вовсе бесподобна: «Скидки круче всех у нас, залезай в наш тарантас», «Коль боишься ты зверей, закажи скорей дверей». Сначала ты близок к апоплексии, но после привыкаешь, клепаешь одну нетленку за другой. Сто поздравительных надписей – скидка.
– Это же лажа.
– Другое здесь не катит. Кому у вас нужно «Я помню чудное мгновенье»?
– Девушкам.
– Ой, да ладно. Включите телевизор, послушайте рэп. Включите радио, послушайте шансон. Сядьте в железную повозку извозчика, насладитесь попсой. Оружие массового уничтожения. Если бы я знал, что такое существует, то в начале дуэли включил бы Дантесу группу «Лесоповал», его бы ещё до выстрела на части разорвало. Я просто не подхожу к двадцать первому веку, не вписываюсь в него. Будь ты сто раз талантлив, это людям не нужно. Подумать только, сто семьдесят лет назад я ездил к государю во дворец и считал монархию тиранией. Нынешний государь меня и в подзорную трубу не увидит.
– (Раздражённо.) Вам хоть что-то нравится? Не ожидала – поэт, и такой брюзга.
– Свободная любовь. Сексуальная вседозволенность меня восхищает. Но, мадмуазель, знаете, что печально? Ни одна девушка не дослушала стихи, кои я пытался зачесть. Они просто засыпают. Ваш век – бешеная скорость, всё должно быть очень быстро – секс, еда, зрительные эффекты. Стихи усваиваются, только если в них не более четверостишия – «пирожки». Верите ли, я научился их сочинять. «Аркадий помнит то мгновенье – ему явилась Зульфия. Но, в сущности, её явленье ему не нужно ни хуя». Простите, я хочу выйти на улицу, подышать воздухом. Мне грустно.
(Лязг замка… дёрганье железной ручки.)
– (Неожиданно холодным тоном.) Извините, Александр Сергеевич. Дверь не откроется.
– (Очень спокойно.) Я не удивлён. Предчувствия-с. И что сейчас произойдёт?
– Вы последний. Моя миссия закончена. Я расскажу, почему вы оказались здесь.
– А дальше?
– У вас здесь нет будущего, и вы это знаете.
– Я начинаю понимать, сударыня. Я был прав. Всё же, вы – Смерть?
– Как романтично. Вот прям так сразу и Смерть. Нет. Я гораздо прозаичнее.
(В помещении бара внезапно гаснет свет.)
Глава 6
«Королева»
(улица Большая Дмитровка, на углу у газетного киоска)
…Молодой человек в синем костюме с голубой рубашкой и бледно-жёлтым галстуком уже целый час стоял на одном месте, переминаясь с ноги на ногу. Асфальт у его ботинок из крокодиловой кожи был щедро усыпан окурками с золотым ободком – он прикончил целую пачку «Ротманс» и не собирался останавливаться. Вытащив из кармана портсигар, парень выхватил сигарету и стиснул фильтр зубами. Вспыхнул огонёк зажигалки. Выглядел незнакомец года на двадцать два. Кудрявый, сексуально небритый, – проходящие мимо девушки нет-нет, да оборачивались. Внешность портили лишь неестественная, серо-дымчатая бледность да отчётливые тёмные круги под глазами.
Было приказано ждать, и он терпеливо ждал.
Юноша не боялся, что примелькается и впоследствии будет опознан прохожими. Через неделю внешность будет иной. Они быстро входят в зрелость, а стареют долго. Он полюбил красиво одеваться, образ взрослого нравился ему больше, чем имидж дошкольника. В детстве ничего хорошего, кроме бесплатных конфет. Первое дело (расправа с подпольным ювелиром) являлось во снах, будоражило, и он просыпался с эрекцией… Часто представлял, что было бы сейчас, окажись он снова в той комнате. Уже не отпустил бы охранника, натешился с ним вволю! Но тогда хотелось быть великодушным. Наивно. Человечество не заслуживает милости. Порой юноша задавался вопросом – зачем они всё это творят с Землёй? Есть ли смысл длить конвульсии? Для больных есть эвтаназия, раненых пристреливают на поле боя. Но, увы… Тут ей виднее.
Соратники не внушали ему уважения.
Двое держались вместе – девушка таджикской внешности и парень с китайским разрезом глаз. Оба мастерски собирали бомбы любой мощности. Остальные работали сами по себе – в том числе тощая, как весло, девица с оживающей татуировкой в виде челюстей акулы на спине. Ещё два существа женского пола – скучная вечная школьница с жидкими волосами, собранными в «свинячьи хвостики», и роковая красотка с мини «дальше некуда», штукатуркой косметики на лице и дергающимися в нервном тике губами. Парни и того краше – жирный увалень, не расстающийся с шоколадным печеньем, и полный тормоз, молчун, с трудом осознающий происходящее. Всего (вместе с ним) – восемь человек, хотя людьми их было назвать трудно. Нет, он понимает – каждый вполне себе успешно действовал поодиночке, по резонансным событиям их и вычислила «королева». Или, как её называет «акулья спина», – «матка». Ну да, они в чём-то и есть улей пчёл или выводок «чужих», спрятавшихся в зловонной мрачной пещере.
Сгоревший фильтр обжёг губы.
Выматерившись, он выплюнул окурок и тут же выхватил новую сигарету. «Королева» прекрасно организовала стаю одичавших одиночек, выдрессировала, воспитала. Рассказала об их назначении. Вот за это реально спасибо. Тяжело жить, не осознавая – кто ты, откуда взялся и почему у тебя в голове включена жёсткая программа на убийство определённых людей. «Матка» не сообщала, кто она такая: да им и не нужно. Когда ты просыпаешься на улице ребёнком и имеешь лишь цель, кого именно и какими методами нужно уничтожить, подобный факт не сильно располагает к душевному спокойствию и, блядь, оптимизму. А «королева» всё чётко расставила по местам. Им следует как можно скорее вырасти, обзавестись солидностью, обязательно держаться вместе. И тогда им будет просто. «Пастись» в центре, часами оттаптывая себе ноги, – задание, будем честны, не его уровня. Но «королева» мягко, даже без настойчивости, попросила.
