— Я буду молчать, хорошо! — вскинула руки златовласка. Их у нее вдруг оказалось четыре, видимо, сквозь наложенную личность проступал истинный облик. — Но в связи со свадьбой я могу рассчитывать на какой-нибудь памятный подарок?
— Например? — подала голос Оливия.
— Золото, бриллианты, — быстро сказала агентша. — Столовое серебро и фарфор тоже подойдут. И меха. На межгалактических рынках очень ценятся меха.
— Мессер Софус, не могли бы вы проследить, чтобы этой красотке отдали мою норковую шубу и фарфоровый сервиз «Матильда». Сюзанна, конечно, будет вне себя, но вы же объясните ей всю ситуацию…
— Хорошо, детка, — кивнул Оливии милый крыс. — Поспешите в церковь.
— Само собой, я же подружка невесты! Но нужен шафер… Фигаро!
— Ди квалита, ди квалита! — зачем-то пропела я.
Мы захватили с собой Фигаро по дороге в церковь. Суть дела изложили очень лаконично: герцог должен жениться на мне, чтобы поместье оставалось вотчиной рода Монтессори. Фигаро, конечно, разинул рот насчет мезальянса, но тут уж Оливия ввела его в курс моего высокого статуса. Фигаро был потрясен. Пусть скажет спасибо, что не знает, кто мой здешний отец.
В замковой церкви было прохладно и пустынно. Пахло благовониями. Белые стены, громадный подсвечник перед алтарем, грубые деревянные скамьи для прихожан. На алтаре копии Святой Мензурки, Целительной Таблетки и Благословенного Градусника. Из ризницы на стук наших шагов вышел донельзя изумленный священник — церковь в поместье Монтессори посещали чрезвычайно редко.
— Падре Филоменус, — обратилась к нему Оливия. — Пожалуйста, пожените моего папу и мою подругу. Я и Фигаро будем свидетелями.
— К-как? — захлопал глазами падре. — Его светлость намеревается жениться?
— Намеревается, видите, сам не свой от счастья.
— Да, — пробормотал герцог Альбино. — Я сам не свой.
— Люци, — прошептала Оливия. — Во-первых, дай мне эту свою стрелялку, ты же не будешь выходить замуж с оружием в руках.
— А, да.
— Во-вторых, под каким именем ты будешь выходить замуж?
— О, я и не знаю!!! А нельзя как-то без имен?
— Спрошу у падре. — Оливия пошепталась с изумленным священником и вернулась ко мне: — Он проведет краткую церемонию безо всяких имен.
— Отлично. Тогда вы с Фигаро ведите нас к алтарю.
— Эх, жалко, на лютне никто нам не подыгрывает, ну что за свадьба без музыки. Я буду подпевать: лай-ла-ла-ла, лай-ла-ла-ла…
— Замолчи, пожалуйста, ты напеваешь похоронный марш… И мы пришли.
— Возлюбленные об Исцелителе братья и сестры! — заговорил священник. — Сегодня мы собрались здесь, дабы сочетать священными узами брака этого мужчину и эту женщину. Сын мой, по доброй ли воле и разумению берешь ты в жены эту женщину?
— Да, — не своим голосом промолвил герцог Альбино.
— Обещаешь ли ты любить ее и заботиться о ней, пока смерть не разлучит вас?
— Да.
— А ты, дочь моя, по доброй ли воле и здравому разумению берешь этого мужчину себе в мужья?
— Само собой. То есть да.
— Обещаешь ли ты…
— Обещаю.
— Согласно законам Старой Литании объявляю вас мужем и женой. Распишитесь вот здесь и здесь.
Мы по очереди расписались.
— Поздравляю вас, дети мои, — улыбнулся священник. — Можете поцеловаться…
— Мы потом, мы спешим, — улыбнулась я виновато. — Большое спасибо за церемонию.
И мы выскочили из церкви, будто нас уже ждала карета с надписью: «Молодожены».
Конечно, никакой кареты не было. Во дворе замка нас встретила агент по недвижимости.
— Поздравляю, как говорится, — она с любовью провела тремя руками по норковой шубке. В четвертой она зажимала коробку с сервизом. — Торги считаются отмененными. И, ваше высочество, вы теперь самая богатая принцесса на миллион световых лет в округе. Вы владеете Абсолютным Нулем. Это реально круто! Если вам понадобятся мои услуги, только свистните.
— Само собой, — в тон ответила я.
И агентша исчезла, только на мгновение мелькнуло что-то розовое. Я посмотрела на герцога. Он выглядел, как потерявшийся во вневекторном подпространстве котенок.
— Слушай, Оливия, по-моему, надо его светлость отвести в опочивальню, дать успокоительных капель и проследить, чтоб он уснул. А то мне на него смотреть страшно — совсем не ловит действительность.
— Само собой. Фигаро, пожалуйста, отведите герцога в опочивальню и уложите спать. У нас еще есть дела.
— Я на кухню, насчет праздничного стола, — сказала Оливия. — И арбалет твой заодно спрячу в оружейной комнате.
А я поспешила в библиотеку, где меня ждал мессер Софус.
Увидев меня, он улыбнулся:
— Могу я поцеловать новобрачную?
— Всегда пожалуйста, — я ощутила влажный носик милого крыса на своей щеке: — Мессер, все получилось!
— Ну, ты погоди слишком сильно радоваться, — охладил меня Софус. — Когда герцог придет в себя, он может неадекватно среагировать на ваш… брак.
— Ничего. Драться ко мне он не полезет, разводы в Старой Литании запрещены, вмешиваться в его жизнь я не буду, просто стану сдерживающим фактором на пути разных вторженцев. Не думаю, что кто-то захочет диктовать свои условия звездной принцессе.
— Да уж, особенно когда увидит, как ты сияешь. Ты с этим поаккуратнее, детка. Но теперь за этот сектор подпространства я спокоен. И как попутчик попутчику, я хочу преподнести тебе подарок, свадьба же все-таки.
Мессер Софус нарисовал в воздухе замысловатый узор, а потом в его лапках сверкнула изумительно яркими камнями роскошная диадема.
— Какая красота! — ахнула я.
— Это королевские опалы с планеты Теревинф, галактика У-555. Примерь.
Я повиновалась. Посмотрела на себя в свое карманное зеркальце: Святая Мензурка, да я просто ослепляю своей красотой!
— Спасибо, мессер, — улыбнулась я, снимая диадему. — Я буду хранить ее и надевать только в самых торжественных случаях. Когда захочу показать, что я Ай-Кеаль. Но сейчас я хочу жить, как жила и живет Люция Веронезе. Сейчас Оливия вернется с выпивкой и закуской, отметим свадьбу как-никак.
— Да я могу сам все сотворить!
— Как тогда, в карцере пансиона? Тогда вы угощали меня, теперь — я хочу угостить вас. Давайте напьемся и будем бродить по замку, распевая похабные песни и наводя ужас на окрестности.
Мессер Софус расхохотался:
— Ты неисправима, крошка моя!
— И это просто отлично! — воскликнула Оливия, входя. — Мне снова повезло! На кухне — удивительно даже! — не оказалось ни души, зато в холодильном шкафу стояла большая чаша с оливье и поднос с зажаренным молочным поросенком. Там же я нашла две бутылки галльского игристого вина — большая неосмотрительность со стороны Фигаро!
