— Эм! Ну куда она запропастилась? Эмили, мне совершенно необходим твой самый приличный плюшевый мишка! — заорал Кит.
— Она бегает с Шебой, — напомнила ему из спальни Сюзанна.
Шеба была их палевым лабрадором и пережила с ними последнюю командировку Кита.
Он вернулся к шкафу. Чтобы оттенить флуоресцентные носки, пригодятся оранжевые мокасины, которые он купил на летней распродаже в Бодмине. Примерив их, Кит радостно хмыкнул. Почему бы и нет? Все равно к чаю он уже сменит их на обычную обувь. Выбрав из своей коллекции особенно чудовищный галстук, он с трудом влез в блейзер, нахлобучил под диким углом шляпу и, прокашлявшись, заговорил, подражая актерам из “Возвращения в Брайдсхед”:
— Сьюки, дорогуша, а ты, случай, не помнишь, куда же я задевал свои треклятые писульки с речью? — уперев руку в бедро, он застыл в проеме, щеголеватый, как денди, но затем опустил руки и ахнул: — Матерь божья! Сьюки, дорогушечка! Аллилуйя!
Сюзанна стояла перед зеркалом, через плечо критически оглядывая свой наряд — черную амазонку и сапоги для верховой езды своей покойной тетушки, белую шелковую блузку с широким галстуком вместо воротничка. Сюзанна убрала седые прямые волосы в тугой пучок и заколола его серебряным гребнем. На макушку она примостила блестящий черный цилиндр, который должен был бы выглядеть смешно, но Киту показался обезоруживающе прекрасным. Наряд ей шел, эта эпоха ей шла, даже цилиндр ей шел. Сюзанна была обворожительной шестидесятилетней дамой из Корнуолла своего времени — и это время было лет сто назад. А что еще лучше, при взгляде на нее казалось, что вот уж эта женщина не болела в своей жизни ни единого дня.
Делая вид, будто он колеблется, можно ли войти в спальню к даме, Кит демонстративно затоптался на пороге.
— Кит, пообещай, что тебе будет весело, — строго сказала Сюзанна, глядя в зеркало. — Мне не хочется думать, будто ты все это делаешь только ради меня.
— Разумеется, я отлично повеселюсь, дорогая. Думаю, там будет здорово, — совершенно искренне ответил Кит.
Он бы с радостью напялил пачку и выскочил из гигантского торта, если бы это сделало его любимую старушку Сьюки чуть счастливее. Все эти годы они жили его жизнью. Теперь пришло время пожить ее жизнью — как бы тяжело это ни было. Взяв Сюзанну за руку, он почтительно поднес ее ладонь к губам, а затем приподнял, словно собирался станцевать менуэт.
Лавируя между мебелью, закрытой от пыли чехлами, они спустились по лестнице в холл, где стояла, сжимая в руках два маленьких букета фиалок, миссис Марлоу.
А позади нее виднелась высокая фигура в живописных подколотых булавками обносках в духе Чарли Чаплина и помятом котелке — их несравненная дочь Эмили, лишь недавно оклемавшаяся после чудовищно тяжелой любовной истории.
— Ты в порядке, мам? — быстро спросила она. — Все взяла на всякий случай?
Избавив Сюзанну от необходимости отвечать, Кит кивнул дочери и похлопал себя по карману.
— А диспенсер для таблеток?
Кит похлопал по другому карману.
— Нервничаешь? — спросила у него Эмили.
— Поджилки трясутся.
— Так и должно быть, — улыбнулась она.
Ворота поместья были распахнуты. Ради торжественного события Кит даже отмыл каменных львов на воротных столбах, направив на них тугую струю воды. По Маркет-стрит уже вышагивали разряженные гуляки. Эмили, углядевшая в толпе местного врача с женой, проворно к ним пристроилась, бросив родителей. Кит препотешно размахивал своей шляпой-канотье, а Сюзанна весьма успешно изображала из себя королевскую особу, величественно приветствуя гостей, пока они, каждый на свой лад, выражали восторг.
— Пегги, милая, — воскликнула Сюзанна, завидев начальницу почты, — ты просто очаровательна! Где ты нашла такой чудный атлас?
— Билли, сто якорей тебе в задницу, что ты решил пронести у себя на голове? — прошептал Кит на ухо толстому мяснику мистеру Олдсу, который нарядился арабским принцем и даже напялил тюрбан.
В саду позади коттеджей тянулись к солнцу нарциссы, тюльпаны, форзиции и цветки на персиковых деревьях. На шпиле церкви развевался черно-белый флаг Корнуолла. На улице показалась стайка детишек на лошадях — в круглых наезднических котелках они трусили по дороге, возглавляемые грозной Полли из школы верховой езды “Грэнери Райдинг”. Пони, что шел впереди всех, пугался гула ярмарки, спотыкался и робел, но Полли решительно вела его за уздечку. Сюзанна пожалела и пони, и его наездника. Кит взял жену за руку. Она прижала его ладонь к своей груди, и он почувствовал, как сильно бьется ее сердце.
Вот это и есть настоящее, подумал Кит, с каждой минутой становившийся все счастливее. Шумная и радостная толпа, пегие лошадки, что резвятся на лугах, даже новые бунгало, выстроенные у подножья Бейли-хилл: если уж не это его любимая родина, которой он так долго служил, то где же ее искать? Ну да, это все та же растреклятая старушка Британия, вся в стиле растреклятой Лоры Эшли, с элем, и пирожками, и тостами за Корнуолл. Все те же милые распрекрасные британцы, которые завтра утром встанут и опять будут сживать друг друга со свету, совращать чужих жен и заниматься всем тем, чем занимаются люди по всему свету. Но сегодня у них — национальный праздник, и уж не ему, бывшему дипломату, жаловаться на то, что фантик оказывается привлекательнее начинки.
За столом на козлах стоял Джек Пейнтер, рыжий сын старика Бена из гаража, в подтяжках и ковбойской шляпе. Рядом сидела девушка в наряде феи и продавала билеты — по четыре фунта.
— Кит, тебе платить не надо, ты чего! — возмутился Джек, когда Кит протянул деньги. — Мужик, ты же ярмарку открываешь! Твоей жене вход тоже бесплатный.
Но Кит, преисполненный любви ко всему окружающему, отмахнулся.
— Нет-нет, благодарю тебя, Джек, изволь. Я всегда плачу по счетам, как и моя дорогая супруга, — улыбаясь, сообщил он и, получив с десятифунтовой бумажки сдачу, опустил ее в коробку для сбора пожертвований на местный питомник для бездомных животных.
Телега, стоя на которой предстояло толкать речь, уже поджидала Кита с Сюзанной. К ней была прислонена украшенная ленточками лестница. Сюзанна, одной рукой придерживая юбку, схватилась за перекладины и не без помощи Кита взобралась наверх. Люди вокруг страховали ее, вытянув вперед руки.
Сюзанна перевела дыхание и улыбнулась. Справа стоял Гарри Трегенца, рекламировавший себя как “Строитель, которому можно довериться”, известный негодяй и жулик. Гарри нацепил маску палача, а в руке держал деревянную косу, выкрашенную серебристой краской. К Гарри прижималась его жена с карнавальными заячьими ушками. Рядом стояла гордая обладательница звания Королевы ярмарки с вываливающимся из корсажа бюстом.
Кит, вежливо приподнимая шляпу, любезно поцеловал обеих дам в щечки, попутно заметив, что от них пахнет одинаковыми жасминовыми духами.
Из допотопной шарманки раздавались звуки старинной песенки “Дейзи, Дейзи, дай же ответ”. Кит стоял, улыбаясь во весь рот, и ждал, пока шум стихнет. Он не стихал. Кит хлопнул в ладоши, прося тишины, и заулыбался еще усерднее. Бесполезно. Тогда он вытащил из внутреннего кармана бумажки с речью, которую Сюзанна, добрая душа, для него напечатала, и помахал ими. Зашипела паровая машина, которую кто-то притащил на ярмарку. Кит театрально вздохнул, воздел очи к небу, словно прося милости, затем умоляюще посмотрел на зрителей. Музыка играла все так же громко, и Кит, махнув рукой, начал речь.
