О Господи, она плачет. Нет, такого не может быть. Сьюки никогда не плачет.
— Сьюки, милая, ничего не было, пойми. Никаких жертв. Все хорошо. Все дети целы. И их матери тоже. А наш друг с ярмарки не совсем в себе. Мне его очень жаль, он хороший человек с сильным расстройством психики. У него проблемы с восприятием реальности, проблемы в денежном плане, вот в его бедной больной голове все и смешалось. Все это — информация из первых рук, с самого верха.
— Кит?
— Да, дорогая? Что с тобой? Сюзанна, не молчи!
— Все в порядке, Кит. Я просто устала. Но мне уже лучше.
Она ведь не плачет, да? Сьюки ни разу в жизни не плакала. Его Сьюки не плачет. Никогда. Кит думал было позвонить Эмили, но в последний миг остановился: утро вечера все-таки мудренее.
* * *
В клубе Кита как раз было время аперитива. Он поздоровался со старыми приятелями. Те угостили его кружечкой пива, он угостил их в ответ. На длинном столе дымились почки и бекон. В библиотеке подавали кофе и портвейн — прекрасный способ сделать хороший вечер еще лучше. Лифт не работал, но Кит без труда одолел четыре лестничных пролета и прошел бесконечный коридор, не задев в темноте ни одного огнетушителя. Войдя к себе в комнату, он пошарил рукой по стене, пытаясь нащупать выключатель. В комнате было свежо, даже холодно. Неужели предыдущий жилец нарушил строгие правила клуба и курил в комнате, а затем оставил окно открытым, чтобы скрыть улики своего чудовищного злодеяния? Если так, то нужно обязательно нажаловаться секретарю клуба, решил Кит.
Когда же он наконец нашел выключатель и зажег свет, то увидел перед открытым окном кресло из искусственной кожи, в котором восседала фигура в темно-синем пиджаке с белым платочком в кармане — Джеб собственной персоной.
4
В субботу ночью, ровно в три часа двадцать минут, перед дверью ислингтонской квартиры Тоби Белла приземлился коричневый конверт формата А4. Тоби лишь недавно вернулся из своей нервной, но, безусловно, успешной командировки в Бейрут.
Соскочив с кровати, Тоби схватил с тумбочки фонарик и на цыпочках прокрался по коридору. За дверью послышался звук удаляющихся шагов. Вот кто-то прикрыл за собой дверь в подъезд.
Конверт оказался пухлым, из промасленной бумаги и без марки. В левом верхнем углу большими буквами написано: “ЛИЧНО В РУКИ. КОНФИДЕНЦИАЛЬНО”. Адресат — Т. Белл, эсквайр, квартира № 2. Изящный, типично английский почерк отправителя Тоби не узнал. Клапан конверта был заклеен двойным слоем скотча, концы которого заходили и на переднюю сторону конверта. Отправитель указан не был. Наверное, любезное обращение “эсквайр” должно было успокоить Тоби, но на деле оказало обратный эффект. Конверт был плоским — наверное, внутри письмо, не бандероль. Но Тоби прекрасно знал, что оторвать руки к чертям собачьим может и очень плоская бомба.
В том, что письмо доставили поздно ночью прямо к его квартире на первом этаже, не было никакой загадки. По выходным дверь подъезда часто оставляли открытой. Немного успокоившись, Тоби поднял конверт и, держа его на расстоянии вытянутой руки, пошел на кухню. Изучив конверт под ярким светом лампы, он осторожно вскрыл его ножом и вытащил еще один конверт, подписанный той же рукой: “Вниманию Т. Белла, эсквайра. КОНФИДЕНЦИАЛЬНО”.
Второй конверт тоже был скреплен липкой лентой. Внутри Тоби обнаружил два голубых листа без даты, исписанных убористым почерком.
Отправлено:
Поместье Сейнт-Пиррен, Бодмин, Корнуолл.
Дорогой господин Белл,
Извиняюсь за излишнюю драматичность способа, каким пришлось доставить это послание.
Проведя небольшое расследование, я выяснил, что три года назад Вы служили личным секретарем одного из младших министров. Если я скажу Вам, что у нас есть общий знакомый по имени Пол, Вы, наверное, поймете суть моего обращения и почему я вынужден обходиться в письме лишь смутными намеками.
Ситуация, в которой я оказался, столь неприятна и странна, что у меня не остается иного выбора, кроме как воззвать к Вашим лучшим человеческим качествам и просить Вас о помощи. Буду крайне благодарен, если Вы согласитесь со мной встретиться в любой день на ваше усмотрение, но желательно как можно быстрее. Из соображений безопасности я бы предпочел провести встречу в Северном Корнуолле, а не в Лондоне. Не ждите дополнительных уведомлений — ни по электронной или обычной почте, ни по телефону. Не пытайтесь связаться со мной.
В данный момент у нас дома идет ремонт, однако мы сможем устроить Вас со всеми возможными удобствами. Я решил доставить это письмо в самом начале выходных в надежде, что это ускорит и приблизит время Вашего визита.
Искренне ваш,
Кристофер (он же Кит) Пробин.
PS. Прилагаю карту местности с планом проезда.
PPS. Ваш адрес сообщил бывший коллега, которому мне пришлось наврать с три короба.
К. П.
Читая письмо, Тоби как-то сразу успокоился. На него снизошло удивительное чувство — он понял, что все это время был прав. Долгих три года он ждал подобного знака, и вот теперь он лежит перед ним на кухонном столе. Даже в самые страшные дни в Бейруте, когда вокруг взрывались бомбы, кругом похищали и убивали людей, когда ему приходилось проводить тайные встречи с непредсказуемыми руководителями местных бандформирований, он ни на секунду не переставал ломать голову над загадкой “Операции, которой не было” и странным поведением Джайлза Окли. Спустя пару дней после того, как Тоби перевели в Бейрут, министр Квинн, любимчик сильных мира сего, объявил о своем решении уйти из политики и принять пост консультанта по закупкам для армии одного из Эмиратов. Несколько дней этот поступок живо обсуждали журналисты, но вскоре утихли, так и не найдя зацепки.
Тоби, все еще в пижаме, поспешил к компьютеру. Справочник “Кто есть кто” гласил: “Кристофер Пробин, родился в 1950 году, окончил колледж Мальборо и Гонвилл-энд-Киз, колледж Кембриджского университета. Получил диплом с отличием второй степени по математике и биологии. Женат на Сюзанне Кардью. Есть дочь. Служил в Париже, Бухаресте, Анкаре, Вене. Прежде чем получить пост высокого комиссара Карибских островов, долго выполнял различные задания в Великобритании. Удостоен рыцарского звания во время службы. Вышел на пенсию в прошлом году”.
Благодаря этой невинной записи в справочнике Тоби наконец понял, кто такой Кристофер Пробин.
Да, сэр Кристофер, у нас и впрямь есть с вами общий знакомый по имени Пол.
И да, Кит, я и впрямь понимаю суть вашего послания и почему вы вынуждены обходиться смутными намеками.
И я вовсе не удивлен, что мы не будем связываться с вами по электронной или обычной почте и по телефону. Потому что Пол это и есть Кит, а Кит это Пол! Та самая “птица невысокого полета”. Тот самый “красный телефон”! И он еще пытается воззвать к “лучшим человеческим качествам”! Ну что же, Кит — или Пол, — ваша просьба услышана.
