К череде подъезжающих машин присоединился блестящий джип “Тойота” — и впрямь синий, с красной табличкой “Конференция” под лобовым стеклом. Внутри сидели двое — белый водитель, молодой и в очках, и белая же девушка, хрупкая и изящная. Выгнувшись, как завзятый яхтсмен, она открыла боковую дверь.
— Вы Артур, да? — крикнула она. В ее голосе чувствовался сильный австралийский акцент.
— Нет, вообще-то я Пол.
— Ах да, Пол! Точно. Извините. Артура мы на следующей остановке забираем. Я Кирсти, — представилась она. — Рада знакомству, Пол. Залезайте!
Эта путаница входила в разработанный план действий — перестраховка, конечно, но пусть. Андерсон забрался внутрь. На заднем сиденье он оказался один. Дверь захлопнулась, и джип, лавируя, проехал сквозь белые ворота и свернул на галечную дорогу.
— А это Ханси, — бросила через плечо Кирсти. — Ханси — один из нашей команды. Всегда на страже. Да, Ханси? Это у него девиз такой. Не хочешь поздороваться, а, Ханси?
— Добро пожаловать к нам на борт, Пол, — ответил Ханси-всегда-на-страже, не повернув головы. По выговору было не понять, откуда он — то ли из Америки, то ли из Германии. Война стала делом поистине интернациональным.
Мимо проплывали высокие каменные стены, и Андерсон жадно осматривался вокруг, ловя каждый звук. Из джаз-клуба донесся обрывок мелодии; на дворе пара толстяков-англичан большими глотками осушала бутылки из магазина беспошлинной торговли; у тату-салона выставили манекен в джинсах с низкой талией, весь испещренный узорами; в витрине парикмахерской рекламировали прически из шестидесятых годов; старичок в ермолке и бабочке выгуливал малыша в коляске; а в магазине сувениров выставили на продажу статуэтки грейхаундов, танцовщиц фламенко, Иисуса и его апостолов.
Кирсти обернулась и принялась изучать его в свете проезжающих мимо машин. Ее скуластое лицо усыпали веснушки, заметные даже на шее. Короткие темные волосы убраны под панамку. Никакого макияжа. Глаза безразличные — во всяком случае, когда глядят на него. Рассматривая его, девушка оперлась подбородком о согнутый локоть. Определить, что у нее за фигура, Андерсон не смог из-за мешковатой охотничьей куртки.
— Все оставил в комнате, как мы и договаривались? — спросила она.
— Да, все упаковал и оставил, — подтвердил он.
— Включая книжку про птиц?
— Включая книжку про птиц.
Машина скользнула в темный переулок. Потертые занавески, облезлая штукатурка, граффити “Бриты, убирайтесь домой”, и вот они вновь в ярких огнях города.
— Из комнаты не выезжал? По забывчивости, например?
— В лобби была жуткая давка. Даже если бы я захотел съехать, мне это не удалось бы.
— А ключ от номера?
У меня в кармане, черт вас побери. Чувствуя себя полным идиотом, Андерсон вложил ключ в протянутую ладонь Кирсти. Та передала ключ водителю.
— Мы тут немножко покатаемся, хорошо? Эллиот велел показать тебе тут все, чтобы у тебя было представление об этих местах.
— Хорошо.
— Мы сейчас направляемся к Аппер Року. По пути заедем на пристань Квинсвей. Там сейчас как раз пришвартована “Розмари”, уже где-то с час. Понятно?
— Понятно.
– “Розмари” встала на место “Аладдина” — там под него выделен специальный причал. Никому, кроме “Аладдина”, там стоять не разрешается. У его хозяина в колонии полно недвижимости. Он сам еще на борту “Аладдина”, как и его гости — те все пудрят носики и никак не соберутся с силами, чтобы выбраться на берег и посетить шикарный китайский ресторанчик. Сейчас все косятся на “Розмари”, так что и ты не стесняйся, рассмотри ее повнимательнее. В конце концов, закон не запрещает пялиться на яхту за тридцать миллионов долларов.
Наверное, его охватил азарт погони. Или же он обрадовался, что наконец выбрался из своей камеры? Или просто вдруг понял, что ему представится возможность послужить родине. Как бы то ни было, но при взгляде на результаты многовековых завоеваний Британии его вдруг охватило сильнейшее чувство гордости за свою страну. Мимо проплывали памятники великим адмиралам и генералам, огромные пушки, редуты, бастионы, покореженные знаки, которые указывали стоическим британским солдатам путь к ближайшему бомбоубежищу. Перед резиденцией губернатора стояли на посту солдаты-гуркхи со штыками наготове, по улицам бродили полицейские-бобби в мешковатой униформе, огромные плакаты в духе Оруэлла провозглашали о скором открытии новой штаб-квартиры и причала в Олд Боатхаус для Королевского полка Гибралтара. Андерсон чувствовал себя как дома. Даже отвратительные на вид забегаловки, уродующие элегантные испанские фасады домов и подающие рыбу с картошкой, грели ему душу.
Яркой вспышкой промелькнули мимо освещенные военные мемориалы — сначала британский, потом американский. Затем — добро пожаловать в Оушн Вилладж, застроенный ад из многоквартирных домов с балкончиками из синего стекла, призванного имитировать океанские волны. Машина свернула к частной огороженной территории и въехала в ворота прямо мимо пустой будки охранника. Внизу виднелся лес белых мачт, вылизанная часть наплывного моста, предназначенного для официальных церемоний, рядок магазинчиков и китайский ресторан — тот самый, который был забронирован для гостей “Аладдина”.
А в море во всем своем великолепии возвышалась “Розмари”, подсвеченная тысячей огней. В окнах на средней палубе свет не горел, зато весь салон был как на ладони — внутри за пустыми столами сидели, согнувшись над чем-то, плотные мужчины. А внизу, у подножия золотого трапа, в изящной моторной лодке стояли двое юношей в белой униформе, дожидаясь, когда же можно будет переправить Аладдина и его гостей на берег.
— Аладдин — нечистокровный поляк, принявший ливанское гражданство, — поучал Эллиот в тесной комнатушке в Паддингтоне. — И я такого поляка обхожу стороной за семь миль, так сказать. Аладдин — самый беспринципный торговец смертью на всей нашей несчастной планете. Кроме того, он еще и лучший друг и наставник для любого отребья со всего света. Насколько мне известно, сейчас у него основной груз — “пузырики”.
“Пузырики”?
— По последним данным, как минимум двадцать штук. Буквально только что с завода, крайне надежные и смертоносные.
Андерсон дал Эллиоту вволю порадоваться собственному остроумию.
– “Пузырики”, — наконец изволил объяснить тот, — переносные зенитно-ракетные комплексы. ПЗРК. Сокращение такое. Эти новые ПЗРК настолько легкие, что их может поднять даже ребенок. Ну и гражданские самолеты они сбивают просто на раз. Такие вот “пузырики”. Та еще дрянь.
— Эллиот, а что же, на Аладдине будут эти твои ПЗРК? Прямо тем вечером? На борту “Розмари”? — Андерсон решил прикинуться ничего не понимающим дурачком. Судя по всему, такое поведение Эллиоту нравилось больше всего.
— Надежные и строго засекреченные источники нашего босса сообщают, что вышеупомянутые ПЗРК — лишь часть груза. Помимо них, Аладдин везет на продажу противотанковые, ракетные и штурмовые винтовки из арсеналов самых разных стран. Аладдин, прямо как в сказке, прячет свои сокровища в пустыне. Оттуда и прозвище. Местонахождение оружия он сообщает только тому, кто предложит самую высокую цену, и только тогда, когда получает деньги. На этот раз он собирается торговать с самим Игроком. Спрашиваешь, зачем Аладдину встречаться с Игроком? Чтобы обсудить условия сделки, конечно же, — договориться, что оплата будет производиться в золотых слитках и что оружие можно будет осмотреть до непосредственной передачи денег.
