Критики эволюции хватаются за эти спорные вопросы и утверждают, что такие вопросы показывают неверность самой эволюционной теории. Однако они ошибаются. У серьезных биологов нет разногласий относительно основных положений эволюционной теории, а все дебаты идут только вокруг нюансов того, как происходила эволюция, и о том, какую относительную роль сыграл тот или иной эволюционный механизм. Спорные вопросы вовсе не опровергают эволюцию, они, по сути дела, служат признаком того, что эта область науки бурно живет и развивается. Науку двигают вперед именно неведение, споры и проверка альтернативных теорий путем наблюдений и экспериментов. Наука без споров – это наука без прогресса.
Тут я мог бы просто сказать: «Знаете что, я привел вам доказательства, и они показывают, что эволюция существует. Quod erad demonstrandum, что и требовалось доказать». Но, если я так поступлю, это будет недобросовестно, потому что, подобно предпринимателю, с которым я беседовал после своей лекции, многим людям, чтобы принять эволюцию и поверить в нее, нужно нечто большее, чем доказательства. Для них эволюция затрагивает такие серьезные вопросы цели, морали и смысла, что они просто не в состоянии принять ее, сколько доказательств им ни приведи. Их не столько задевает наше происхождение от обезьян, сколько эмоциональные последствия, с которыми они сталкиваются в попытках принять этот факт. И пока мы не будем учитывать такие соображения, нам не удастся убедить весь мир в том, что эволюция – неопровержимая истина. Как заметил американский философ Майкл Руз: «Никто не лежит без сна, переживая из-за пробелов в палеонтологической летописи. Многим не дают уснуть проблемы абортов, или наркотиков, или упадка института семьи, или вопрос однополых браков и всего прочего, что противопоставляется так называемым "моральным ценностям"».
Нэнси Пирси, американский философ консервативного толка и сторонница теории разумного замысла, выразила этот распространенный страх так:
Почему публику так волнует биологическая теория? Потому что люди интуитивно чувствуют: на кону нечто большее, чем научная теория. Они знают, что, когда в школьном классе преподают натуралистическую эволюцию, то в соседних классах на уроках истории, социологии, семейной жизни и во всех областях школьной программы будут преподавать натуралистические воззрения на этику.
Пирси утверждает (и многие американские креационисты того же мнения), что все зло от теории эволюции происходит из двух мировоззрений, составляющих часть науки: от натурализма и материализма. Идея натурализма в том, что единственный способ понять Вселенную – научный метод. Материализм утверждает, что единственная реальность – это физическая материя Вселенной, а все остальное, в том числе мысли, воля и эмоции, проистекают из физических законов, воздействующих на эту материю. Посыл эволюции и науки в целом – это посыл натуралистического материализма. Дарвинизм говорит, что, подобно всем видам, человек возник благодаря многовековой работе слепых, бесцельных сил. Насколько нам известно, силы, которые вызвали к жизни папоротники, грибы, ящериц и белок, породили и нас. Положим, наука не может полностью исключить вероятность сверхъестественного объяснения. Возможно, хотя и очень маловероятно, что всем нашим миром управляют эльфы. Но потребность в сверхъестественных объяснениях такого рода вообще не возникает: мы умудряемся прекрасно постигать естественный мир с помощью рассудка и материализма. Более того, сверхъестественные объяснения – это всегда конец вопросам: такова воля Господа, и точка. Наука, наоборот, никогда не довольствуется полученными ответами: мы продолжим изучать Вселенную, пока существует человечество.
Однако утверждение Пирси, что преподавание эволюции на уроках неизбежно повлияет на преподавание этики, истории и семейной жизни – это необоснованное паникерство. Как можно извлечь из эволюции смысл и цель жизни или этические устои? Никак. Эволюция – это просто теория о процессе и путях развития жизни, а вовсе не грандиозное философское учение о смысле жизни. Эволюция не скажет нам, что делать или как поступать. Это и представляет проблему для многих верующих, которые жаждут отыскать в истории нашего происхождения причину для нашего существования и наставление, как себя вести.
Большинство из нас нуждается в цели и смысле жизни и этическом руководстве. Как нам обрести их, если мы примем идею, что эволюция – это подлинная история происхождения человека? Вопрос этот лежит за пределами научной сферы. Однако эволюция все же способна пролить некоторый свет на то, обусловлена ли наша мораль генетически. Если наши тела представляют собой плод эволюции, то как насчет наших поступков? Несем ли мы с собой психологический багаж миллионов лет на просторах африканской саванны? Если да, то насколько мы способны его преодолеть?
Внутренний зверь
Распространенный предрассудок об эволюции гласит: если мы признаем, что мы лишь эволюционировавшие млекопитающие, то не останется никаких сдерживающих механизмов, мешающих нам вести себя как звери. Мораль будет выброшена на свалку истории, и человечество заживет по законам джунглей. Именно так выглядит натуралистическое воззрение на этику, которое, как опасается Нэнси Пирс, проникнет в наши школы. Помните старую песенку Коула Портера?
Говорят, игуаны
Крутят романы,
То же творят и верблюды.
Мы люди
И млекопитающие –
Так давайте проказничать
У этого утверждения есть вариант посвежее, который в 1999 г. сформулировал бывший член конгресса Том Делэй. Он заявил, что причины массовой резни в средней школе в Колумбии, возможно, коренятся в дарвинизме, и вслух зачитал на заседании конгресса США письмо, опубликованное в некой техасской газете. Там в саркастическом тоне говорилось, что «это [убийство] не могло случиться из-за того, что наша школьная система внушает детям, что они не более чем усовершенствованные обезьяны, которые эволюционировали из какой-то доисторической грязной жижи». В своей книге- бестселлере «Безбожие: Церковь либерализма» (Godless: The Church of Liberalism) ученое светило Энн Коултер, отличающаяся консервативными взглядами, пошла еще дальше и четко заявила, что либералам эволюция «позволяет совершенно сорваться с цепи и пуститься во все тяжкие. Делай что душа пожелает, трахай свою секретаршу, убей бабушку, сделай аборт, чтобы не рожать дефективного ребенка, – Дарвин учит, что человечеству все это на пользу!» Конечно, Дарвин никогда ничего подобного не говорил.
Разве эволюционная биология когда-нибудь заявляла, что мы генетически запрограммированы вести себя подобно нашим предположительно звероподобным предкам? У широкой публики такое ошибочное впечатление сложилось из-за неимоверно популярной книги эволюциониста Ричарда Докинза «Эгоистичный ген» (The Selfish Gene) или, скорее, из-за ее заглавия. Публике показалось, что книга утверждает, будто эволюция заставляет нас вести себя эгоистично и заботиться только о себе. Кто захочет жить в таком мире? Однако в книге Докинза ничего подобного не говорится. Автор отчетливо показывает, что эгоистичный ген – метафора, показывающая, как работает естественный отбор. Гены ведут себя так, словно они эгоисты: те, кто обеспечивает лучшие адаптации, как будто состязаются с другими генами за будущее существование. И да, эгоистичные гены способны породить эгоистичное поведение. Однако существует также огромный пласт научной литературы, посвященный тому, как эволюция отдает предпочтение генам, ведущих к сотрудничеству, альтруизму и даже нравственному поведению. В конечном итоге наши предки, возможно, были не так уж звероподобны, и в любом случае джунгли с их разнообразием животных, многие из которых живут в довольно сложных и объединенных сообществах, вовсе не так попирают законы, как это подразумевает поговорка о «законе джунглей».
