Не менее существенно то, что лозунги, агитки могли сохранять свое влияние до тех пор, пока не наступала пора поверять их на практике. И тогда уже никакая демагогия не помогала. (Ситуация резко изменилась с появлением электронных СМИ, когда оболванивание населения превратилось в дело техники.)
* * *
Короче говоря, для Советского Союза Иосиф Сталин со временем стал в определенной степени аналогом Октавиана Августа имперского Рима. Это явилось результатом не его ухищрений, а свободного (!) выбора партийных масс и, в конечном счете, подавляющего большинства населения страны. Никакого насильственного навязывания собственной личности любой настоящий пожизненный диктатор (а не подставной или временный) при всем своем желании, при любых своих ухищрениях и злодействах не способен осуществить.
Сделаем вывод: Сталин сумел сохранить и укрепить диктатуру пролетариата в той форме и сущности, которую четко сформулировал, заручившись поддержкой и партаппарата, и широких партийных масс.
Союз трудящихся города и деревни
«Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам укреплять всеми силами союз рабочих и крестьян. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы с честью выполним и эту твою заповедь!..»
Надо сразу сказать: при провозглашенной диктатуре пролетариата союз этот выглядит специфично. Рабочие призваны играть роль локомотива, который тянет за собой в социализм и коммунизм инертные вагоны двух классов: служащих и крестьян.
В ленинской «Страничке из дневника», опубликованной в «Правде» 4 января 1923 года, было сказано: «Тут основной политический вопрос — в отношении города к деревне, который имеет решающее значение для всей нашей революции. В то время, как буржуазное государство систематически направляет все усилия на то, чтобы отуплять рабочих города… мы можем и должны употребить нашу власть на то, чтобы действительно сделать из городского рабочего проводника коммунистических идей в среду сельского пролетариата».
Ленин счел нужным оговориться: «До тех пор, пока у нас в деревне нет материальной основы для коммунизма, до тех пор это будет, можно сказать, вредно, это будет, можно сказать, гибельно для коммунизма».
Позволим себе пояснить мысль Владимира Ильича. Большинство российских крестьян оставались «сельскими пролетариями», бедняками. Не из-за темноты, невежества, лени и пьянства, как считают индивиды, привыкшие служить и прислуживать, не запятнавшие своих рук физическим трудом и неспособные на интеллектуальное творчество. Причины бедности бывают самые разные, и о них немало писали, в частности, классики русской литературы.
Малые крестьянские хозяйства способны, да и то не в любой год, только на самообеспечение. Прокормить города и промрайоны они не в состоянии. Эту задачу можно решить только с помощью средних, а преимущественно крупных хозяйств. Однако их владельцы, как известно, имеют мелкособственнические интересы, а значит, склонны не к пролетарскому, а к «буржуазному» мировоззрению. Тут уж ничего не поделаешь.
В принципе, имелась теоретическая возможность построить общественную систему на двух принципиально разных идеологических основах: пролетарской и буржуазной. Но в таком случае первая достаточно быстро отошла бы на второй план, а затем сникла окончательно, ибо богатые крестьяне вкупе с интеллигенцией и служащими составляли и составляют подавляющее большинство населения любой страны. Сталин убедился в реальности этой опасности на практике.
Одна из сторон должна была победить. Сила была на стороне взявшего власть рабочего класса. Ему и пришлось устанавливать новый порядок в деревне не столько уговорами, сколько насильственно.
* * *
О трагедии коллективизации у нас в «перестройку» и позже понаписали немало пошлости, глупости и лжи. Сравнительно немногие мыслители (например, В. Кожинов, С. Кара-Мурза) постарались раскрыть объективные причины коллективизации. Она спасла страну от кровавой междоусобицы, Гражданской войны, а в итоге — утраты государственности, иностранной оккупации.
После во многом насильственной коллективизации с последующим голодом (помимо засухи сказалось и то, что крестьяне зарезали огромное количество скота, чтобы не отдавать животных в коллективное владение) сельское хозяйство было восстановлено на индустриальных основах и в соответствии с идеологией диктатуры пролетариата.
Путь к союзу рабочих и крестьян оказался трудным и сложным. Но в конце концов его удалось пройти за несколько лет, хотя и не на добровольных началах. Колхозная система проявила свои лучшие качества во время Великой Отечественной войны. Недаром ее сохраняли фашисты на оккупированных территориях. Индустриализация сельского хозяйства, о необходимости которой писал еще Д. И. Менделеев в конце ΧIΧ века Александру ΙΙΙ, была произведена в кратчайшие сроки Сталиным.
Дружба народов
«Товарищ Ленин неустанно говорил нам о необходимости добровольного союза народов нашей страны, о необходимости братского их сотрудничества в рамках союза республик.
Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам укреплять и расширять союз республик. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы выполним с честью и эту твою заповедь!..»
Многим из нынешних сравнительно молодых граждан государств, входивших в СССР, и тем из пожилых, кто был местным националистом или служащим, мало знакомым с жизнью народов Советского Союза, может показаться, что это свое обещание Сталин так и не сумел выполнить. Мол, будь союз республик монолитным, его бы не удалось расчленить так быстро и радикально, да еще и без особых усилий и жертв. А кое-кто не прочь называть русских оккупантами.
Позволю себе сослаться на личный опыт. Как геолог я с 1954 года четверть века работал (а не посетил как турист или журналист) во многих наших республиках вместе с представителями разных народов. Забайкалье, Узбекистан, Чукотка, Казахстан, Северный Кавказ, Сванетия, Белоруссия, Украина… Позже побывал с лекциями и как журналист в Прибалтийских республиках. Нигде не чувствовал себя чужаком, а уж тем более оккупантом, с людьми разных национальностей ладил и в труде, и на отдыхе. Тогда у нас была одна на всех единая и могучая держава.
Представьте себе, кто такие в наше время, скажем, эстонцы или латыши. Малые народности, живущие на весьма ограниченном пространстве, на заднем дворе Западной Европы. Как бы они ни тужились, определена им роль лилипутов среди таких великанов, как Германия, Франция, Великобритания… Перечисление будет немалым. А в Советском Союзе эстонцу или латышу принадлежала страна, раскинувшаяся от Балтики до Черного моря и Тихого океана. Они были полноправными гражданами этой державы, а вовсе не какими-то угнетенными инородцами.
В сталинское время разжигание межнациональной розни каралось как политическое преступление (до 8 лет лагерей). Когда я мальчишкой побывал в Карабахе, никакой вражды между армянами и азербайджанцами не замечал. Полагаю, в каких-то скрытых формах она существовала, но внешне не проявлялась, ибо это не было в интересах ни тех ни других. А вот в «перестроечной» Эстонии (там я прочел в местной Академии наук лекцию о В. И. Вернадском) один из наиболее крупных ученых республики астрофизик академик Наан, как мне довелось убедиться, подвергался нападкам националистов за то, что выступал против разрыва отношений с Россией и выхода из СССР. Ему за это даже поджигали входную дверь, а при мне в троллейбусе какая-то тетка без причин злобно обругала его (на эстонском языке).
