Настя постаралась взять себя в руки. Слезами горю не поможешь. Надо бороться за себя, нужно сказать твердое «нет» проклятым наркотикам. Так она и поступит. Но не сегодня. Сначала ей нужно привести себя в порядок, отпариться в нормальной ванне. И сделать себе успокаивающий укол. А уже завтра на светлую голову начать жизнь с чистого листа.
Жени дома не было, но в сумочке у нее были ключи. Она открыла дверь, обошла комнаты. Тихо, пусто. И вещей Жениных нет. Ощущение такое, что он собрался и уехал. Но ведь это вполне объяснимо. Женя уехал от греха подальше — чтобы его не нашли люди Сластика. Но ведь он вернется. Узнает, что Настю отпустили, и вернется. Она очень хотела на это надеяться.
А пока что нужно принять душ и привести себя в порядок. Но главное, нужно прийти в чувство. И она знала средство, которое могло вернуть ей бодрость духа.
Она залезла в тайник, выцарапала оттуда одну-единственную ампулу морфия. Одноразовых шприцев было больше, целых три, жаль, что не наоборот.
Настя решила не спешить. Сначала она примет душ, затем позвонит маме, ну а после облегчит себе душу — в полное свое удовольствие. Тогда и отдых будет приятным, безмятежным. Надо же успокоить себя перед бурной встречей с родителями. Будет столько вопросов, и на все нужно дать правильные ответы…
Она взяла свой халат, которым всегда пользовалась, отправилась в ванную, разделась. Но ей вдруг так стало тоскливо. Жени нет, в доме пусто, а она одна — никому не нужная.
Настя вернулась в комнату без одежды — рукав закатывать не понадобилось. Сделала укол, дождалась, когда внутри всплеснутся чувства и ощущения. Приход уже не тот, что прежде, но солнце все равно поднималось и светило в душу. Через мутные облака, но светило.
Она оставила шприц и склянку прямо на журнальном столике. Как-то не подумала, что нужно убрать сразу, оставила на потом. Отправилась в ванную, долго принимала душ, смешивая внутреннее удовольствие с теплой чистотой проточной водой.
А когда вышла из ванной, увидела перед собой незнакомого мужчину в кожаном плаще нараспашку. Настя качнула головой, глядя на него. Да, она под кайфом, но ложиться под него не станет. И дозу пусть не предлагает, все равно ничего не обломится.
— Ты что здесь делаешь? — возмущенно спросил мужчина.
— Я делаю?! Это ты что делаешь?
Из гостиной в прихожую вышла немолодая блондинка с ярко накрашенными губами. На Настю она глянула с непримиримым возмущением.
— Это там твои художества? — спросила она, рукой через дверь указывая на комнату.
— Какие художества?
— Развели здесь притон… Леша, не знаю, как ты, а я вызываю милицию!
Женщина ушла в комнату, а мужчина, глядя на Настю, в раздумье покачал головой.
— Давно балуешься? — спросил, шлепнув себя пальцами по сгибу локтя.
— Вам какое дело?
— Давай выметайся, пока не поздно.
— Почему это я должна выметаться? — возмущенно протянула Настя.
— И ключи от дома оставь.
— Это мои ключи!
— Если это мой дом, значит, и ключи мои.
— Ваш дом?! Это Жени дом!
— Да, я знаю, здесь жил какой-то тип. Мы сдавали дом женщине, а поселился… Ну да ладно, что было, то было. Давай собирайся и ножками, ножками…
— Ножками?
— И халат оставь…
— Да пусть забирает! — Из комнаты вышла блондинка. — Буду я после какой-то сифилички носить…
— Я не сифиличка! — Настя возмущенно качнула головой.
— И давно ты проверялась? — спросил мужчина.
— Проверялась?
Настя зависла в раздумье. Действительно, ее могли наградить ценным букетом и Сластик, и Симон. А разве в Жене она могла быть уверенной? И заразить ее могли, и оплодотворить, да все что угодно. Может, она беременна и вместе с тем больна СПИДОМ, о котором сейчас так много говорят.
А в Жене она не могла быть уверенной. Если это съемный дом, то почему он выдавал его за свой? И почему он не ищет Настю? Да, ему угрожает опасность, он мог сбежать от преследователей, разве такой поступок может красить мужчину в глазах женщины, которая нуждается в его защите?
— Эй, алле! — Кто-то щелкнул пальцами перед ее лицом.
Это была блондинка, она усмехалась, с презрением глядя на Настю.
— Давай собирайся и пошла!
Настя кивнула, вернулась в ванную, там переоделась. Но уйти не успела. Она вышла во двор со стороны дома, а с улицы заходили сотрудники милиции. А блондинка тут как тут.
— Это я на «ноль два» звонила! — подала она голос, махая рукой из-за ее спины.
— Наркотики? — спросил немолодой усатый лейтенант, с подозрением глядя на Настю.
— Да, в доме там шприцы… Вот, она кололась!
— Кололась? — спросил офицер, внимательно всматриваясь в глаза Насти.
— Да я ногу подвернула, больно было, — вспомнив о своей последней встрече с Севой, сказала Настя.
— Ну если ногу, то давай в «Скорую помощь»… Зарницын!
К Насте подошел щекастый, с маленькими цепкими глазками сержант. Он грубо взял ее за руку, потянул к воротам:
— Пошли!
И Настя, вжав голову в плечи, последовала за ним. Сопротивление, казалось, могло только усугубить ее положение. Она покорно подошла к желтому с синим «уазику», сержант открыл заднюю дверь, она сама забралась в задний отсек. А там уже сидел какой-то мордастый тип с густой щетиной и массивными надбровьями с выпученными глазками под ними. Губы у него пухлые, слизкие.
Он отвернул голову, когда Настя занимала место, но вперил в нее взгляд, едва закрылась дверь.
— У-тю-тю, какая цаца! — осклабился он.
На нем были наручники, но это не помешало ему накрыть ладонью ее коленку. От него мерзко пахнуло гнилыми зубами, но Настю не затошнило. После Сластика она не боялась ничего, но и разбазаривать себя не собиралась. Никакого больше секса. Только с Женей, только с любимым.
— Пусти!.. — Настя дернула ногой. — Откройте! Насилуют!
— Кто тебя насилует, дура? — ощерился арестант.
— Не лезь ко мне, понял!
— А если не понял?
— На нож поставят, тогда поймешь!
— Кто поставит? — вытаращился на нее мордастый.
— А есть люди!
— Кто?
— Узнаешь!
— Гонишь ты!
Арестант сделал вид, что не поверил ей, но руки больше не тянул. Всю дорогу он косился на Настю, но даже слова не сказал.
И в отделении их заперли в одной камере — для временно задержанных, с видом на дежурную часть. Там находилась потрепанная жизнью женщина — уже не молодая, но и не старая. Под глазом синяк, щека поцарапана, рука перебинтована.
