— Нет.
— А со мной? — Тростик вдруг стал расстегивать брюки.
Настя поспешила подняться. Ее качнуло, повело в сторону, но все же она кое-как восстановила равновесие. А бандит положил тяжелую руку на плечо, стал давить, пытаясь поставить ее на колени. Настя собралась с силами и толкнула его в грудь.
— Я не понял! — возмущено протянул Тростик.
В этот момент за дверью послышался шум. Дверь распахнулась, и в кабинет ворвался Сева. А за его спиной шла борьба, какие-то люди укладывали на пол двух бандитов, которые были с Тростиком.
А самому Тростику пришлось иметь дело с Севой.
— РУОП! Не двигаться!
Сева крикнул громко, до звона в ушах. Смог он ошеломить бандита или нет, но удар в голову ему точно удался. Он сбил Тростика с ног, навалился на него, заломил ему руки за спину.
— Пусти, мусор! — заорал тот.
— А я тебя предупреждал! — защелкивая наручники, сказал он.
— Ты покойник!
Сева ударил Тростика кулаком по почкам. Тот взвыл от боли.
— А теперь повтори!
Бандит продолжал выть, но повторять свою угрозу не стал. Настя кривила губы, с презрением глядя на это ничтожество. А Севе она улыбнулась благодарно.
Сева увел Тростика. Очистили коридор и от его дружков. Но Сева вскоре вернулся и обеспокоенно глянул на нее. Одна щека у нее была красной после удара, и он не мог не заметить этого.
— Он тебя бил?
— Откуда берутся эти уроды?
— Оттуда же, откуда и Ругаль… Надо было в милицию идти, а не к нему.
— Давай без агитации… — поморщилась она. — Ты вот пригрозил этим, и что? Испугались? Нет, пришли…
— Теперь будут бояться.
— Теперь будут, — не могла не согласиться Настя.
— И ты будешь мне верить. — Сева как-то странно смотрел на нее.
— Я тебе верю. — Она глянула на него с подозрением, но при этом покорно.
— И будешь полагаться на меня. — Он взял ее за руки, положил их себе на плечи.
— Буду, — кивнула она, чувствуя, как его ладони ложатся ей на талию.
— И будешь меня любить.
— Я не могу с тобой спать, — качнула головой Настя.
Никогда ей не забыть тех унижений, которые она испытала в объятиях мужчин. Сластик, Симон — эти мрази навсегда привили ей аллергию на мужчин. И секс воспринимался ею как что-то грязное, унизительное. Столько лет, а ничего в ее восприятиях не меняется. Потому и не зажглась она, когда Сева появился на ее горизонте после долгой разлуки. И с Ругалем она не хотела спать. А он ее совращал…
— Со мной не надо спать. Меня надо любить. — Он смотрел ей в глаза, и она таяла у него в руках.
— Не надо.
— Я знаю, что слишком тороплюсь…
Она вдруг оказалась на столе. А юбка под ней не самая узкая. И недостаточно длинная. На улице жарко, колготок под подолом нет, трусики снимаются легко… А Сева такой напористый, такой жаркий. И чувства к нему не прошли. Он как был, так и оставался самым любимым мужчиной в ее жизни. А сейчас он стал еще и желанным.
Настя просто не могла устоять перед его натиском. И даже развела ноги навстречу ему. Но вдруг вместо него она увидела потного и вонючего Сластика.
— Не надо, пожалуйста.
Настя отталкивала Севу без всякой силы, но слезы из глаз хлынули как вода из душа. И он остановился.
— Что такое?
— Я не могу.
Она вцепилась в него, плотно прижалась к нему. Нет, она не хотела, чтобы он отпускал ее. И если вдруг возьмет ее, ничего страшного не случится. И она уж точно не проклянет его. Но лучше не надо.
— Рассказывай.
Сева остановился, замер, удерживая ее в своих объятиях.
— Ты знаешь, что сотворил со мной Гена… Его дружки были такими мерзкими… Ты можешь это забыть, а я нет.
— Я могу забыть?
— Раньше ты мною брезговал, а сейчас нет…
— Я не брезговал.
Настя несильно оттолкнула Севу, он послушно отошел. Она поднялась со стола, оправилась. Взяла платок, вытерла слезы. Снова полезла в сумочку и достала оттуда тушь, чтобы накрасить глаза. Он стоял и смотрел на нее с растерянностью и чувством вины.
— Ты самый лучший, — с затаенной нежностью сказала она. — И я нисколько на тебя не злюсь.
— Извини. Я не знал, что в тебе все это живет до сих пор.
— Да, это очень живучая зараза.
— Надо ее вытравливать.
— Тут нужна терапия, а не хирургическое вмешательство… — усмехнулась она.
Конечно же, Настя хотела иметь семью, жить с мужем, растить детей, но эта мечта казалась ей неосуществимой. Воспоминания о прошлом не просто вызывали в ней омерзение, она чувствовала себя еще и грязной. И как она будет такой жить с тем же Севой?.. К тому же он женат.
— А ты все мечтаешь одним скальпелем со мной и с Олесей. — Настя засмеялась.
— Что ты такое говоришь?
— Да то и говорю, что с тех пор ничего не изменилось.
— Ничего не изменилось, — кивнул он. — Я должен быть с Олесей, но люблю тебя.
— Ты не устаешь меня удивлять.
— Я не хочу тебя удивлять, я хочу тебя любить. — Сева прямо смотрел ей в глаза.
Он ни капли не шутил, и Настя должна была это понять.
— Ты не устаешь. Но меня уже утомил…
— Мне уйти?
Настя мотнула головой. Нет, она не хотела, чтобы он уходил. Она нуждалась в нем, в его крепком мужском плече. С ним она чувствовала себя защищенной, одно только это дорогого стоило.
— Ты живешь прошлым, — сказал он.
— Да, но иду в будущее.
— Ты не идешь, ты убегаешь.
— Может быть.
— Что ты знаешь о Бастурмине?
Сева задал вопрос так резко, что Настя вздрогнула.
— Что я знаю?.. Знаю… Он женат… Я ее на днях видела, — усмехнулась она.
— Кого — ее?
— Жену этого ублюдка… Ее зовут Яна… Красивая… А у Ругаля губа не дура… Вот и спрашивается, зачем она к нему приходила?
— Зачем?
— Вид у нее был как у школьницы, которая пришла к физруку в тренерскую за пятеркой… Ты не знаешь, где можно достать оленью голову?
— Оленью голову?
— Чучело с рогами. Отправлю Гене в подарок. Пусть повесит у себя над головой… Морда рогатая!
— А если ты не так все поняла? Если эта Яна пришла к Ругалю за чем-то другим… Ты знаешь, что Ругаль и Бастурмин вместе мотали срок?
