— Да?
Настя наводила справки о Бастурмине, но глубоко она не лезла, потому Сева смог ее сейчас удивить.
— У Бастурмина связи в криминальном мире, — сказал он.
— Ну, это я знаю… Такая мразь, как Сластик, может водиться только в криминальном мире…
— Ругаль сейчас на подъеме, Бастурмин не упустит возможности нагреться на дружбе с ним.
— На дружбе?
— Возможно, у них какие-то общие дела…
— А Яна там каким боком?.. Или задом?
— Все возможно…
— Знать бы точно.
Идея назревала уже давно, с тех пор как Настя увидела Яну в ресторане у Ругаля. А сейчас она готова была лопнуть и вылиться в действие. Действительно, почему бы не стравить Ругаля и Бастурмина? Сказать Гене, что его жена гуляет с Ругалем, тот примет меры, возможно, у него сорвет башню, и он совершит роковую для себя ошибку. И Ругаль грохнет его как последнюю падлу…
— Ты что-то задумала, — предположил или даже догадался Сева, внимательно глядя на нее.
— А если вдруг? — Настя пристально посмотрела на него.
— Не связывайся с Бастурминым.
— Почему?
— Он очень опасный человек.
— Ты что-то знаешь?
— Я прошу тебя, не лезь к нему. — Сева сощурил глаза, усиливая внушение.
— Да я и не лезу. — Настя сложила крылья.
В конце концов, она не рвалась в бой. Она пока что еще в пути. А ее час еще пробьет, и она сделает все, чтобы приблизить его.
Глава 14
Правила поведения в очереди просты: стой молча и торопи события. Но спокойствие легко дается в очереди за хлебом. А если это очередь за дармовым золотом? На такой раздаче всего три правила: беспредел, беспредел и еще раз беспредел. Потому и неудивительно что Барбамбия борзеет не по дням, а по часам — лезет, толкается, пытаясь выпихнуть Ругаля с его свята места.
Пока что Барбамбия толкается локтями, но скоро в ход пойдут кулаки и ноги. Если, конечно, его не остановить. Пора забиваться с ним на стрелу и класть всю его кодлу штабелями.
Но сначала нужно во всем разобраться. Тростика, а с ним еще двух бойцов замели руоповцы. Чан уже в деле, он доберется до этих уродов, узнает, зачем они наехали на Солохину. Им же ясно дали понять, что бабу трогать нельзя. Но, видно, Барбамбия шел на обострение.
Впрочем, Ругаль понимал это все и без всяких разборов. Поэтому к Насте он подъехал не только для того, чтобы выяснить. Он совсем не прочь был запустить руку к ней под юбку. Уж больно хороша баба. К тому же из-за Яны он не успел познакомиться с ней поближе… А сама Яна в тот день была ну очень уж хороша в постели. И Солохина могла показать класс. Уж он-то знает.
— Рада вас видеть, Александр Андреевич. — Настя смотрела на него как на досадную неотвратимость.
— Ну, зачем же так официально?
Ругаль осмотрел ее кабинет. Тесно, бедно, можно даже сказать, убого. Чувствовалось, что Настя экономит каждую копейку, чтобы пустить ее в расширение дела.
— Ну, вы же моя защита и опора. — В ее голосе можно было уловить сарказм.
— А у нас как в милиции, мы работаем по факту. Сначала преступление, потом уже наказание… И поверь, эти ребята будут очень серьезно наказаны… И я стану для тебя такой опорой.
Ругаль подошел к ней, обнял за талию, но Настя не позволила ему зарыться носом в свои волосы. Оттолкнулась, отошла.
— В милиции сработали на опережение.
— Ну, бывают исключения…
— Может быть, — не стала спорить она.
Алик снова подошел к ней, а отступать уже некуда. Кабинет тесный, угол близко. В этот угол он ее и зажал. И все-таки зарылся в ее волосы.
— Хорошо! Коноплей пахнет!
Настя поднатужилась, оттолкнула его от себя.
— Давно уже не пахнет.
— А чего так?
Настя смотрела на него с тихим ужасом в глазах. Она, похоже, поняла, о чем он думает. А на иглу она возвращаться не хотела.
— Я все про тебя знаю, — усмехнулся он.
— Не надо про меня знать.
Настя просила, нет, умоляла оставить ее в покое. Но разве Алик собирался ее опускать? Нет. Всего лишь разок-другой, и все, дальше она может спать одна.
— Скажи, тебя тянет на это дело? — Он шлепнул себя пальцами по локтевому сгибу правой руки
— Не надо! — Опустив голову, Настя исподлобья глянула на него.
— А на мужиков?
— Ты такая же сволочь, как твой дружок!
— Ух ты! — Ругаль глянул на нее возмущенно, но вместе с тем и с иронией.
Никто не смел разговаривать с ним в таком тоне, но Насте можно было сделать исключение. Но с условием. Если она ляжет с ним в постель, то никаких проблем.
— Я не удивлюсь, если ты помогал Бастурмину.
— В чем?
— А ты не знаешь?
— Я знаю, что ты лечилась от наркомании… А там, где наркота, там и мужики. Все кому не лень… Так что не надо строить здесь из себя целку.
— А кто сделал меня такой?
— Кто?
— Как будто ты не знаешь!
— Неужели Гена Бастурмин?
— Твой дружок!
— Ну, мы мотали с ним срок… Но Гена повел себя неправильно… Мы с ним не друзья… Так это он тебя подсадил?
— Скажи, что я его ненавижу. Но крови его не ищу.
— Я же сказал, что мы с ним о таких делах не говорим.
— А с его женой о чем ты говоришь?
— С его женой?.. А ты знаешь Яну?
— Ну, лично не знакома…
— Яна — моя любовница. — Алик смело зашел прямо в лоб.
Настя заинтригованно вскинула брови.
— А Гена, можно сказать, ее увел. И я заставил его на ней жениться.
— Заставил?
— А он подал на развод.
— И что?
— Я запретил ему разводиться. И он забрал заявление.
— Да?
— Угадай, чем она расплатилась?
— Не хочу напрягать голову.
— Хочешь, я заставлю его извиниться перед тобой? — разошелся Ругаль.
— Это не извинение.
— А если он будет ползать перед тобой на коленях?
— И что ты за это хочешь? — загорелась Настя.
— Угадай с трех раз.
— А как же милиция?
— При чем здесь милиция? — не понял Алик.
— Ну, Тростика же замели не просто так. Старший лейтенант Лебедев — мой бывший однокурсник… Он любит меня… Он будет против наших с тобой отношений.
