Мы сели в кресла, сбросили туфли, вытянули усталые ноги, положив их, как и полагается, на стол.
Дез откупорил шампанское и снова махнул услужливому бармену — стаканов не надо.
Пить шампанское из горлышка на крыше нью-йоркского небоскреба — чем не хорошее окончание победного вечера?!
Мы парили над серым утренним городом, наблюдая, как розовеют или серебрятся кончики заостренных многоэтажек.
Кое- где в окнах зажигался свет…
— Успех следует закрепить, — наконец произнес Дез. — Я сделаю вам контракт на год. Будем снимать здесь продолжение фильма. Я уже забросил некоторым эту удочку — и они, кажется, проглотили наживку. Получим наши деньги — и вперед.
Мы с Лизой переглянулись.
— Дез, — осторожно сказал я, — у нас здесь есть еще одно дело…
— Дело? Какое? — удивился он.
Я хотел, чтобы дальше говорила Елизавета, и кивнул ей.
— Да, — сказала она, — я хочу разыскать свою дочь.
Дез напрягся, нахмурился, сбросил ноги со стола и подался вперед.
На два голоса нам пришлось поведать ему всю историю, скрыв только то, что не касалось ничьих ушей.
Мол, дочь вышла замуж за какого-то американца и исчезла. Теперь надо найти того американца и разрешить недоразумение.
— Это тот Маклейн, о котором вы меня спрашивали? — спросил догадливый Дезмонд.
— Да, — сказал я, — и если бы ты помог найти его, это было бы прекрасным завершением нашего путешествия.
— А контракт? — растерянно спросил Дез.
— Не знаю… — сказала Лиза.
— Понимаешь, мы должны это сделать, — сказал я.
— Значит, фильм был поводом? — засопел Дез.
— Замечательным поводом, брат! — улыбнулся я, похлопав его по плечу. — Разве не так?
Он обиженно засопел.
Лиза встала и, кошачьей походкой подобравшись к его креслу, села на спинку, обняв его за плечи:
— Ты с нами?
Могу отдать руку на отсечение, что у того перехватило дыхание.
Ведь в Лизиных словах было все: просьба о помощи, о прощении, нежность, тревога, надежда. Дез строго сдвинул брови и… протянул ей руку.
Она положила на нее свою.
Чувствуя торжественность момента, я скрепил эти скрещенные ладони своей десницей.
Именно за эти несколько мгновений, которые я вычислил с точностью упорного астронома и романтизмом создателя мелодрам, над шпилями зданий взошло солнце.
Я глазами указал друзьям на этот торжественный восход, освящавший наше общество, и они поняли меня, как могут понять такую выигрышную мизансцену только те, кто видит мир сквозь глазок «волшебного фонаря».
Не хватало только трогательной музыки…
* * *
— «Портретные психотипы и этнические мотивы в древних иконах неизвестных мастеров XV века Карпатского региона»… Гм… Интересно… Автор Джошуа Маклейн…
Мы нависли головами над экраном монитора, мешая Дезмонду Уитенбергу вчитаться в текст, который заворожил его на несколько минут так, что пепел сигареты упал на клавиатуру.
— Листай дальше, — поторопил я. — Где напечатано?
— Вы собираетесь ездить по всем издательствам Америки? — удивился Дез. — Имей в виду: у нас очень ценится конфиденциальность. Вам его адреса никто не скажет.
— Листай! — попросила Лиза и сама с нетерпением нажала на клавишу «Paqe Down».
На экране замелькали страницы с текстом и репродукциями.
— О! Все значительно проще! — воскликнул Дез, когда мы добрались до последней страницы, на которой были обозначены сайт университета штата Калифорния в Сан-Диего — «San Diego State University, SDSU» и сведения об авторе — преподавателе этого же университета.
— Едем! — решительно сказала Елизавета. — Если он преподает в Сан-Диего, то, вероятно, там и живет.
— Не факт! А если он там больше не преподает? — сказал Дез. — Такие ученые, как ваш мистер Джошуа, имеют привычку путешествовать. Его преподавание именно в этом универе могло быть временным. То есть прочитал курс лекций и пошел дальше, куда пригласят. Ведь предмет, связанный с искусством славян, слишком специфичен.
— И что делать? — улыбнулся я. — Обращаться в ФБР? Или объезжать все учебные заведения, где есть такой специфический предмет?
— Если это продлит ваш визит хотя бы на пару лет — я согласен! — хитро сказал Дез. — Денег у нас достаточно. Виза на три года. И, кстати, в призовом фонде есть новая киноаппаратура, которую мы получим за два дня. Так что…
Лиза легонько стукнула его по лбу:
— Пару недель, Дез! Пару недель. Иначе мне придется перевернуть твою страну вместе с тобой вниз головой!
— Ну… Меня ты перевернула, — буркнул Дез, принимая в руки свой мобильный. — Ок. Сейчас попробуем выяснить…
Он долго ждал ответа и наконец, получив его, залопотал что-то по-испански, лукаво поглядывая на нас — произвел ли впечатление.
Я с серьезным видом поднял большой палец — да, классно, поражены.
Лопотал достаточно долго.
Наконец отложил трубку и обратился к нам:
— Это Мигель, мой старый приятель. Потомок племени кумеяй. По крайней мере он так считает. Сначала работал в Голливуде реквизитором, теперь владелец сети ресторанов в Калифорнии, знает всех, кто заслуживает его внимания. Если поедем, угостит нас лучшим гаспачо и каплуном, фаршированным мидиями, устрицами и каштанами.
— При чем тут каплун?! — возмутилась Елизавета.
— Каплун, дорогие мои, или, как его еще можно назвать, хорошо откормленный петух кило на пятьдесят — это то, ради чего стоит выслушать все байки Мигеля о его предках от первой высадки испанцев в заливе Сан-Диего под командованием знаменитого Кабрильо! А оценить вкусовой букет мидий, устриц и каштанов, зашитых в его желудке, — это все равно что возвести Мигеля на престол самого Папы!
— На черта мне все эти извращения! — сказала Елизавета.
Но, зная Деза, я поспешил погасить возмущение красноречивым взглядом.
— Не слушай ее, чревоугодник! Мы готовы к этому издевательству над поджелудочной железой, — сказал я. — Итак?!
— Итак, — подхватил Дез, — через несколько минут он перезвонит. Ведь именно сейчас по моей просьбе разговаривает с ректором того университета, который нас интересует. Думаю, он является б`ольшим поклонником каплуна, чем вы, невежды. И скажет всю правду.
— Я сварю кофе, — нервно сказала Лиза и зашла за стойку бара с кучей техники, которой Дез почти не пользовался.
Когда она вернулась, неся маленький поднос с тремя чашечками, Дез снова тарахтел в трубку.
Но на этот раз недолго.
