Лучиано взглянул на нее, но по его взгляду она не смогла ничего понять. Джемайма была бледна, под глазами синели круги. Едва ли похожа на счастливую невесту. Он мысленно еще раз себя укорил и протянул ей руку.
– Пойдем прогуляемся. Нам нужно кое-кого навестить.
Джемайма вскинула брови от удивления:
– Навестить?
– Ты же ходила на чай к Сансе вчера, не так ли?
– Оповещение здесь работает поразительно быстро!
– Я предпочитаю быть в курсе того, что происходит, когда сам не могу присутствовать.
Ни одна мышца на его лице не дрогнула. Контроль с его стороны был тотальным, но Джемайма промолчала, чувствуя, что он огорчен, не хотела подливать масло в огонь. Конечно, если он хочет отменить свадьбу, должен был чувствовать себя виноватым.
– Что ты думаешь о Сансе?
– У нас с ней мало общего.
– Она вела себя неподобающим образом с тобой? – прохрипел Лучиано.
Пораженная вопросом, Джемайма взглянула на него:
– Я… Я…
– Я могу быть эгоистичным, но не дурак. В большинстве случаев. Однако сейчас выставил себя идиотом.
– Да все в порядке. Что бы ты ни решил, это нормально. Не волнуйся.
Ей очень хотелось обнять его и постараться успокоить, но она сдерживалась, понимала, что это не та модель поведения, которую от нее ожидают в данной ситуации. Когда тебя бросает мужчина, последнее, что должно заботить, – как себя чувствует он.
Лучиано приобнял ее за плечи и направил к гостевому домику.
– Зачем мы идем к Сансе? – спросила она обеспокоенно. – Признаюсь, она не самая гостеприимная хозяйка, и мне больше нечего ей сказать.
– Зато мне есть что. – Лучиано постучал кулаком в дверь.
Санса открыла не сразу, хотя и была одета и накрашена, несмотря на девять утра. Вероятно, предполагала, что к ней придут посетители.
– Лучиано. – Она расплылась в приветливой улыбке.
– Санса, – сквозь зубы процедил Лучиано и, не дожидаясь приглашения, прошел в комнату, в изумлении обозревая фотографии и картины на стенах. – Что все это значит?
– Это ты настоял, чтобы я забрала все это.
– Ты сама меня попросила: тебе были нужны эти материалы для твоей книги, – напомнил Лучиано.
Уже через секунду Джемайма почувствовала себя лучше, поняла, что Лучиано не имеет никакого отношения к созданию комнаты памяти Джиджи. Все это инициатива Сансы.
– Тут все сохранилось в том же виде, как и в тот год, когда она умерла, – парировала девушка.
– Ты – единственная, кто когда-либо здесь бывал.
Лучиано отпустил руку Джемаймы и взял со стола книгу.
– Разве тебе недостаточно этого?
– Не понимаю, о чем ты.
– Я был женат на Джиджи всего пять лет. Это не биография, а выдумка. Ты даешь ее фанатам не истину, а то, что они хотят услышать. Правда была бы слишком ужасной.
Санса залопотала на итальянском.
– Нет, мы будем обсуждать все на английском, чтобы моя невеста тоже понимала. Джемайма, что она тебе вчера сказала?
– Ничего такого, что было бы неправдой. Ты не любишь говорить о Джиджи, а после ее смерти больше никого не полюбишь.
Лучиано поморщился:
– Санса, где твое сострадание? Твоя сестра чуть было не погубила меня.
– Не стоит об этом говорить.
– У пары, которая хочет пожениться, не должно быть секретов друг от друга.
Джемайма насторожилась; он улыбнулся ей.
– Одна мудрая женщина сказала мне это однажды, а я не слушал.
– Но ты сам не хотел, чтобы правда вышла наружу, был счастлив, что я пишу придуманные истории о вас, – не сдавалась Санса.
– Я повзрослел и стал мудрее. – Лучиано швырнул книгу на стол. – Джиджи отнюдь не была звездой и прекрасной женщиной, как ты пишешь. Я женился на ней потому, что она сказала, будто ребенок, которого она ждет, от меня. Тем не менее она неоднократно изменяла мне в течение всего нашего брака с главными героями фильмов, в которых снималась. В тот день, когда произошла катастрофа, она летела от меня к другому мужчине.
– О нет, – пробормотала Джемайма.
Она видела боль в глазах Лучиано, представляя, что он чувствует.
– Этот Алесио де Кампо, известный продюсер, был любовью всей жизни Джиджи. Во всяком случае, если она была способна кого-то любить, любила именно его. У него была семья, а когда его жена умерла, эти двое решили больше не прятаться. Я много раз говорил ей, что, если она решит бросить меня, дочь Мелита останется со мной.
– Как ты можешь ей доверять? – Санса, указывая на Джемайму, попыталась перевести разговор. – Она может хоть завтра пойти и рассказать все прессе.
– Джемайма не сделает этого, а даже если эта история и выплывет наружу, что с того. Все это в прошлом. В довершение ко всему, Джиджи сообщила, что Мелита не моя дочь, а Алесио. У меня был несчастливый брак. Я держался только ради дочери, а оказалось, и она не моя. Это чуть не подкосило меня. Даже больше, чем отъезд Джиджи и дочери в тот день.
– Эта жестокая ложь! – воскликнула Санса. – Никогда этому не верила.
– После крушения вертолета были проведены анализы, подтвердилось, что Мелита не была моей дочерью. Но, хотя и не была моей, я любил ее, как собственного ребенка, и если бы она выжила, несомненно, взял бы ее к себе. Но… Они погибли в вертолете, который Алесио прислал за ними сюда.
Глаза Джемаймы щипало от слез. Если бы не Санса, она бы бросилась на шею Лучиано и сказала все, что думает. Сердце обливалось кровью за него. Он скрывал правду, а она и подумать не могла, что его первый брак был настолько несчастен, считала, что Джиджи идеальна, а оказалось, та была неверной, бесчестной супругой. Теперь она поняла, почему Лучиано запросил тест на установление отцовства прежде, чем признать Никки своим.
– Пойдем. – Он обнял ее за талию.
– Я могу продать реальную историю жизни Джиджи за целое состояние, – тихо, но отчетливо заявила Санса.
– Пожалуйста, меня это больше не беспокоит. Однако если собираешься использовать имена реальных людей, помни, можешь нажить себе много врагов, в частности, из числа тех, кому собираешься продать эту историю. Кроме того, я не буду больше оплачивать твои счета. Мой пилот ждет тебя на вертолетной площадке, и, наверное, не стоит подчеркивать, что с этого дня тебе здесь не рады.
На этом финальном аккорде Лучиано и Джемайма вышли на солнце и свежий воздух. Ошеломленная всем случившимся, Джемайма обняла Лучиано и прижалась к нему всем телом. Ей было необходимо почувствовать его сильное мускулистое тело и приятный, такой знакомый запах его кожи. Она думала о том, что он, должно быть, перестал доверять женщинам. Сначала его обманула Джиджи, потом Джули, а потом и она. Как он может в полной мере простить ее за ложь, если ему пришлось пережить такое в своем первом неудачном браке, да и после него?
