Мало того, была подтверждена информация, которая обрадует тех людей, которые говорят, что не могут выучить иностранный язык, и продолжают говорить за границей на родном. Исследования показали, что люди не хотят и не могут учить язык, если они чувствуют угрозу своей идентичности и не хотят ассимилироваться среди местного населения. Так что дело не в их неспособности заучивать новые слова, а в отсутствии чувства безопасности.
«Самая сложная вещь при переезде — изучение языка. Мне потребовалось 10 лет, чтобы научиться говорить на сложном профессиональном языке. Остальное было бытовыми мелочами, к которым мы постепенно приспособились».
Мария, Нью-Йорк, 22 года в другой стране
«Я много лет учила немецкий и в целом представляла, куда еду:) Дважды была в Вене туристкой. Но специально не готовилась совсем. Австрия оказалась не Германия, и большинство особенностей я узнала по ходу дела, хотя вряд ли их можно было бы узнать как-то иначе. Но вообще, когда приехала, то купила словарь венского диалекта, вообще старалась узнавать что-то о городе и стране при возможности».
Кира, Вена, 1,4 года в другой стране
Не менее важен для адаптации уровень ожиданий эмигранта — чем выше ожидания и чем меньше точной и реалистичной информации, тем сложнее проходит адаптация и, соответственно, наоборот.
Социальная поддержка, семья и друзья являются сильным фактором, влияющим на результат адаптации. Наличие или отсутствие такой поддержки прямо связаны с наличием или отсутствием развития физических или психических заболеваний во время прохождения сложных этапов адаптации.
Исследователи говорят, что такая социальная поддержка может включать общение как с семьей, друзьями, знакомыми, так и с различными специалистами, врачами, социальными работниками. При этом в отношении поддержки со стороны супругов отмечалось, что это может быть отличным поддерживающим фактором, но в то же время семейное напряжение может усугубить еще более тяжелые переживания из-за переезда.
Проводились исследования в отношении того, полезно ли общение с соотечественниками после переезда или нет. Большинство из них говорят, что такое общение помогает снять напряжение и обеспечить эмоциональную поддержку. Особенно это усиливается, когда речь идет о других эмигрантах одного уровня образования и социального статуса. Авторы исследований при этом предупреждают об опасности постоянного нахождения или проживания среди общества соотечественников — это существенно замедлит адаптацию и снизит уровень удовлетворения от достигнутого уже этапа приспособления.
«Я общаюсь с двумя русскими однокурсницами довольно тесно. Знаю нескольких русских в районе, но с ними не общаюсь (иногда пересекаюсь с собаками). Меня поддерживает, что у меня есть две русские подруги. Но в то же время я не могу сказать, что общение с ними всегда значительно лучше или приятней, чем с местными. Иногда общение с местными доставляет мне больше удовольствия, потому что в этом случае я общаюсь с действительно близкими по духу людьми, которых сама выбрала».
Кира, Вена, 1,4 года в другой стране
«Поначалу я избегала любых контактов с русскоговорящими. Русская эмиграция в Германии не представляла для меня особого интереса, я не ездила в русские магазины и не гонялась за русскими вечеринками. Я думала, что это негативно скажется на уровне моего языка и никак не будет меня развивать, а лишь возведет в статус вечного эмигранта. Сейчас я немного по-другому на это смотрю — как на психологическую разрядку, но регулярно в русскоговорящих компаниях так и не вращаюсь».
Анна, Гейдельберг, 3 месяца в другой стране
Американский психолог Гарри Триандис отмечает, что доказанными условиями, которые влияют на адаптацию, можно считать концептуальную сложность человека, отсутствие или минимальный уровень авторитаризма и ригидности и способность использовать крупные категории при категоризации.
Концептуальная сложность предполагает, что люди, обладающие ею, способны легко сокращать социальную дистанцию, принятую в обществе. Авторитарные, ригидные не толерантные люди с трудом осваиваются в новых обстоятельствах, а люди с широкими категориями могут оценивать свой опыт жизни в новой стране, прибавляя его к тому опыту, что уже получен в старой стране, не сравнивая их и не противопоставляя.
Другими качествами личности, которые тоже могут оказывать положительное влияние на адаптацию, автор называет эмпатию, общительность, отсутствие веры в стереотипы, любознательность к новой стране, толерантность и открытость к новой информации — фактически, это обычные качества человека с высокой самооценкой.
Помимо личностных факторов, влияющих на адаптацию, есть также и групповые — например, культура и общественная этика старой страны могут напрямую влиять на стремление человека адаптироваться. Считается, что представители стран с сильным традиционализмом хуже приспосабливаются, чем те, кто пришел из стран со свободой мышления, поскольку пересмотр некоторых взглядов в эмиграции неизбежен.
Фактором адаптации также является стремление жителей новой страны и органов власти адаптировать мигранта. Во многих европейских странах, в Канаде существуют общественные программы, которые позволяют приезжим людям легче интегрироваться, выучить язык, принять новую культуру, в рамках этих программ даже осуществляется материальная поддержка.
В других странах, наоборот, могут происходить осознанные попытки отгораживания от принятия в культуру новых людей, например, как это свойственно делать в Японии по отношению к иностранцам, или в России, где принято отрицательное отношение к выходцам из Средней Азии или Кавказа.
Помимо национализма и ксенофобии, на адаптацию также влияет уровень расизма личности. Исследования о влиянии расизма на успешность адаптации мигрантов выявили прямую связь между этими понятиями — чем выше расизм, тем ниже уровень адаптации. Человек, который имеет много стереотипов и ригидное мышление, с трудом принимает перемены и изменение привычного уклада жизни.
Сами по себе сходство или различие новой и старой страны, культурная дистанция, являются подтвержденным фактором адаптации. Похожие страны позволяют эмигранту не чувствовать себя сильно оторвавшимся от привычного окружения. Фактически, любое сходство стран помогает мигранту адаптироваться быстрее, и наоборот.
«Самые сложные вещи, с которыми я столкнулась, были при поиске жилья и необходимости посещения врачей по болезни. Поиск жилья — недружелюбие, недоверие и прочее (французам нужно доказывать свою финобеспеченность, а у меня даже гаранта не было), в итоге нашелся француз с женой-русской, которая убедила его, что мне нужно помочь. Но и эта история окончилась грустно (муж и жена пытались обмануть при сдаче квартиры и возвращении депозита, по стандартной схеме обмана иностранных студентов, как выяснилось позже). Врачи и покупка лекарств без рецепта — отдельная и сложная тема. Французы-врачи очень щепетильны и отправили на МРТ при простом воспалении слезного канальца (летала в Москву, ибо так дешевле). Купить антибиотики и прочее без рецепта невозможно (посещение врача даже по страховке обременительно, частный сектор очень интегрирован в государственный, запись задолго, лечить всякие женские штуки суперсложно)».
