Многие эмигранты, особенно если они из коллективистской культуры, в которой общество определяет место человека в ней, нуждаются в четком определении того, кто они теперь. Не случайно в Америке, как в самой эмигрантской стране, есть итальянские американцы, русские американцы, ирландские американцы и другие национальности. Люди не могут считать себя больше принадлежащими к старой социальной группе и, в то же время, не способны полностью себя ассоциировать с новой группой — так возникают новые определения себя и своей идентичности.
При этом некоторые эмигранты не могут или не хотят объединять свой старый и новый опыт и продолжают определять себя русскими, а кто-то, наоборот, хочет отказаться от старой жизни и готов считать себя американцем, немцем, французом и т. п. Вопросы о своей принадлежности к этнической группе рано или поздно встанут перед каждым эмигрантом.
Полная адаптация в обществе и аккультурация не всегда могут происходить быстро и просто, как и любое изменение внутреннего мира человека. Исследователями этой темы выделяются несколько схожих, но имеющих различия стратегий, которых осознанно или неосознанно могут придерживаться эмигранты, чтобы влиться в новое общество.
Канадский психолог Джон Берри разработал теорию аккультурации, в рамках которой иммигрант выбирает четыре возможных стратегии — интеграцию, ассимиляцию, сепаратизм и маргинализацию. В рамках этой теории эмигрант оценивает свою старую культуру и культуру страны миграции и принимает решение, насколько он готов сохранять первую и поддерживать вторую.
Интеграция как одна из стратегий Берри предполагает успешное объединение опыта двух культур. Эмигрант может легко взаимодействовать с каждой из них, адекватно принимает положительные и отрицательные стороны страны исхода и новой страны. При этом бесконфликтно сохраняются некоторые традиции старой страны и присваиваются нормы новой страны.
«Я считаю, что история адаптации еще в процессе, но на данный момент она успешна. Я завела здесь новые знакомства, меняется восприятие и расширяются горизонты. Я стала более самостоятельной, многое преодолела, поэтому стала более уверена в себе. Это именно то, за чем я ехала:)»
Кира, Вена, 1,4 года в другой стране
Интегрированным людям нравится их новый дом, но они не испытывают неприязни к старой стране. Прохождение адаптации обогатило таких людей, сделало их успешнее, сильнее, понятия «нормального» и «странного» размылись или вообще исчезли.
Люди, выбирающие интеграцию, имеют высокий уровень этнической толерантности — жители новой страны не вызывают у них негативных эмоций, не кажутся плохими, глупыми, неправильными — они просто другие. То же самое происходит и в отношении норм и традиций новой страны.
«Я больше не нуждаюсь в русской еде (хотя по-прежнему иногда заезжаю в русский магазин купить какие-нибудь лакомства «из детства»). Примерно лет 10 я вообще не смотрела русского кино и не читала русских книг (пока не появилась возможность смотреть русское кино и прямые каналы в интернете). У меня типичный американский образ жизни, за исключением того, что мы разговариваем с детьми по-русски и читаем им русские книжки. Еще из русского я пишу и читаю ЖЖ, но начала я это делать еще в 2002 году, когда большинство русскоязычного сегмента ЖЖ были такие же эмигранты, как и я, а не русские в России. Сохранили отмечание Нового года типично по-русски — в семье, с проводами уходящего, встречей приходящего. Последние 5 лет (как появилась возможность) даже «голубые огоньки» стали смотреть».
Мария, Нью-Йорк, 22 года в другой стране
При ассимиляции происходит другой процесс — эмигрант пытается раствориться в новой культуре и забыть про старую. Это могут быть те люди, которые вешают флаги новой страны у себя на домах, покупают товары только новой страны происхождения, активно выражают нелюбовь к старой стране или совершают любые другие действия, чтобы активнее подчеркнуть любовь и принятие новой страны.
«В каждой стране надо адаптировать питание, образ жизни, культурные предпочтения. Это нормальный процесс. Сколько раз переезжал, столько и адаптировал. В Канаде адаптация заняла года два, можно было бы меньше, если бы этим заниматься специально. Но мне сгодилось и так».
Стас, Канада, 6 лет в другой стране
Это не может признаваться успешной стратегией адаптации, поскольку люди отказываются от части своего опыта, приобретенного до момента переезда. Некоторые люди могут мучиться чувством предательства, угрызениями совести из-за разрыва общения с родственниками и друзьями, оставшимися на родине. Фактически это защитная реакция на ощущение слабости перед большой группой людей новой страны, попытка влиться в их ряды, стать «своим», как они, чтобы избежать осуждения.
При этом речь здесь идет о добровольной ассимиляции, в случае же с аннексией территории или подобными внешними воздействиями на социум это может быть стратегией выживания с возможным возникновением чувства неполноценности и самоуничижения.
«Изменилось питание — стали больше есть мяса (в России почти не ели, было невкусно), больше фруктов и овощей (тут намного больше выбор и ниже цены). Образ жизни тут ничем от российского не отличается — люди так же работают, отдыхают, общаются, смотрят кино, читают книги и т. п., и т. д. Про культурные предпочтения сказать сложно, но, опять же, здесь слушают ту же музыку, смотрят те же фильмы и сериалы, празднуют практически те же праздники, что и я в России. Могу сказать, что в целом канадские ценности мне ближе, чем российские, поэтому здесь мне проще, чем было в России в предыдущие 15 лет».
Арина, Канада, 1,5 года в другой стране
Сепарация является противоположностью ассимиляции — в этой стратегии эмигрант отказывается принять новую страну и продолжает жить традициями старой. При этом могут не только сохраняться традиции и язык, но и осуществляться попытки воссоздать точную копию среды обитания старой страны. Жители новой страны могут ощущаться глупыми, неправильными, их жизнь сравнивается, критикуется и осуждается.
Это могут быть те люди, которые живут в компактных местах обитания русских, редко покидают их границы. Они имеют социальную жизнь примерно такой же, как до момента отъезда, круг их друзей ограничен русским населением, они пользуются услугами только русских специалистов.
«Я определенно стала (после переезда) более сдержанна с людьми, более скучна в выборе одежды и, как бы абсурдно это ни звучало, более русской. Это, я полагаю, способ моей защиты. Мысли о возвращении возникают у меня практически каждый день, но я знаю, что если я сейчас вернусь обратно, то проблема от этого не решится. Это будет, скорее, проигрыш».
Анна, Гейдельберг, 3 месяца в другой стране
Адаптация в этом случае не происходит, поскольку сепарация является защитной реакцией на сомнения в своей собственной идентичности, принадлежности к группе, сделанном выборе, стране. Часто в результате невозможности ощутить себя «своими» люди возвращаются в старую страну.
