Платформа тронулась, и когда они проехали по тоннелю еще метров четыреста, обстановка вокруг изменилась – теперь тоннель проходил в толще льда. Где-то он был серый и грязный, как перемычка, которую пришлось взорвать, а где-то мелькали участки прозрачного голубоватого льда, в который проникал дневной свет.
Стало по-настоящему холодно, трехрельсовое полотно здесь было покрыто инеем.
Подо льдом они проехали еще километров пять, пока не уперлись в отбойник. Здесь рельсы заканчивались и слева была видна заброшенная ленточная линия, по которой опрокинутый из вагончиков грунт выносился в какую-то яму.
Пассажиры сошли с платформы, и пока Батон ходил на разведку, ориентируясь на сквозняк, майор Корсак с уцелевшим стажером занялись своим раненым, у которого разразился очередной кризис.
Брейн стоял в стороне. Он устал и отстраненно следил за их энергичными действиями. Где-то на уровне подсознания он отмечал, что они все делают правильно, и вскоре раненый задышал – его удалось вернуть.
Вернулся Батон.
– Порядок, братцы. Там есть выход прямо на снег.
И через полчаса они уже брели по неизвестной равнине. Ветер утих, поземка больше не хлестала ледышками по одежде, и Брейн подумал, что мечтает упасть и выспаться – все эти отдыхи во льду, по дороге сюда, не считались, поскольку частью мозга он все же оставался на страже и благодаря этому заметил тот навязчивый дрон.
– Тот дрон был ваш? – спросил Брейн, когда они встали на привал под нависавшей скалой.
– Да, – ответил Корсак, даже не уточнив, что имел в виду Брейн. Оба знали, о чем идет речь. – Мой бот уже совсем рядом, я вызвал его, как только мы выбрались из ледяной штольни.
– И что этот бот?
– Там полтонны снаряжения – одеяла, горелки, тентованный корпус и даже передвижная хирургия. У вас как с полевой хирургией?
– Нормально. Но я не знаю ваших стандартов.
– Зашивать умеете? Осколки можете вытаскивать?
– Один раз даже вытащил парочку у себя и зашил, – улыбнулся Брейн.
– Значит, я на вас рассчитываю, а то осколок не дает мне шею повернуть.
Корсак еще раз взглянул на экран.
– Четверть часа, и он будет здесь. Мы переночуем, а уж с утра двинемся вниз.
По снегу на четвереньках подполз Григ.
– Чего вы тут секретничаете?
– Ну… – Корсак улыбнулся. – Мне удалось сбросить в шурф маяк, и в скором времени орбитальные бомбардировщики сделают из этого горного тайника спокойную равнину.
– Вот это новость, – улыбнулся Григ. – То есть мы с командиром сможем вернуться к запасам казенной жратвы и больше не отсвечивать?
– Совершенно верно, – кивнул Корсак, и Григ уполз обратно, где общался с Батоном и одним из стажеров Корсака.
Глава 134
Прибыл бот майора Корсака, и все бросились устанавливать убежище – удобную палатку, рассчитанную на дюжину постояльцев.
Был в комплекте и хирургический бокс, и Брейну пришлось постоять в качестве операционной сестры. Он не утратил давнишних навыков, и когда пришла команда «шить», укладывал стежки с профессиональной точностью.
После квалифицированной помощи лицо раненого порозовело, и он стал дышать ровнее.
Потом вытащил осколок майору, зашил рану, и тот с облегчением начал вертеть головой.
Под развернутым пологом заработали нагреватели, и стало совсем хорошо. Корсак все еще держался рядом, и Брейн задал вопрос, который его мучил:
– Твоя кровь пузырилась и кипела, майор. Ты же не думал, что я не замечу?
Корсак вздохнул. Он не первый раз отвечал на подобные вопросы.
– Что ты хочешь узнать, Томас?
– Как можно больше.
– Я – квантери, если отмотать назад семь поколений.
– Квантери? Я такого слова не знаю.
– Знаешь. Возможно, твоя красотка называла это иначе, но иными словами это «каменные ящеры», третья ветвь, помимо драккенов и джунгар.
– И ты…
– Да, теперь я работаю против своих, если можно так выразиться. Это такое общее движение – адаптеров, которые происходят из всех трех ветвей. Мы не хотим возвращения в эти мифические «океаны голубой воды». Мы хотим оставаться там, где пустили корни. Меня, между прочим, мать рожала так же, как у варваров. То есть людей, сейчас так принято говорить.
– Генная инженерия?
– Да, уже пять поколений моих предков размножаются как люди. Только генетический тест может отличить нас от остального местного населения, ну и еще кровь.
– Понятно.
– Представь, что первый раз мне пришлось объясняться по этому поводу со школьной медсестрой, когда она увидела эту кипящую кровь.
– Ты был в шоке?
– Нет, мои родители предупредили меня.
– А твои родители…
– Генетически – оба были адаптерами. А прадед по материнской линии – варвар.
Оставив свою компанию, снова подошел Григ.
– Я прошу прощения, господа генералы, но мы что – всухую сгоняли?
Брейн и Корсак переглянулись.
– Не всухую, приятель, – заверил майор. – Открою тебе военную тайну – не пройдет и часа, как ты увидишь обещанное шоу.
– Вот это лучшая музыка, что я слышал за последние полгода, – признался Григ и ушел.
– Этот твой кадр просто находка, – после паузы заметил Корсак и улыбнулся.
– Достался по наследству. Повезло, – ответил Брейн. – А что ваши ребята, тоже адаптеры?
– Нет, чистые варвары. То есть люди.
– И какие у нас планы?
– Планы?
Майор взглянул на наручные часы, имевшие еще сотню разных функций, и Брейн понял, майор тянет время, чтобы ответить, но не сказать лишнего.
– Планы следующие: как стемнеет, а это произойдет уже через полчаса, нужно выйти из палатки и проверить соединение с маяком.
– Понятно, – сказал Брейн и коротко зевнул. – Еще совсем недавно так хотелось спать, что казалось, появись возможность, упаду и сутки не перевернусь на другой бок. Но вот согрелся, выпил травяного чаю из ваших запасов, и спать расхотелось. Это там химия какая-то?
– Нет, Томас, это ваши эмоции.
– Тогда, после посещения рибонского ресторана, как получилось, что, когда наемники расстреливали ваш спортивный автомобиль из автоматических пушек, вас в машине уже не было?
– А вы проверяли?
– Разумеется. Я мчался в конце этой кавалькады и лично заглянул под разорванный снарядами корпус. Там не оказалось никаких биологических следов.
Майор улыбнулся.
