– Какое занятие?
– Ну, ты в шахматы играешь?
– Я не сектант какой-нибудь, – отвернулся штурман.
– Да брось ты эти пережитки, шахматы – это не секта, вот давай я тебе покажу, как ходят фигуры…
– Да пошел ты!.. – вскинулся штурман.
Пилот отмахнулся и начал вызывать игру, чтобы пройти злосчастный уровень.
А штурман вернулся на место и вскоре успокоился.
– Ты извини, Карл.
– Забей. Я в который раз попытаюсь пройти этот уровень. Ну, не дебил же я, если моя младшенькая его «на раз» проходит?
– Пойду в сортир, – сказал штурман, поднимаясь.
– Иди… Хотя постой! Что значит «в сортир»? Это в сортир или это…
– Или.
– Но откуда?
– Семь литров.
– Я спрашиваю – откуда? Механики мне ничего такого не говорили и оплаты не требовали.
– А я без механиков – сам обошелся. Семь литров.
– Ну, тогда я в сортир с тобой.
– Это по инструкции?
– В инструкции ничего не сказано, ходи в сортир хоть всей командой.
– Тогда захвати с собой помадок…
– Помадок? – уточнил пилот. – У тебя там что, «переходный кварц»?
– Ну не «кварц», конечно, – не слишком уверенно возразил штурман. Все в авиации знали, что техническую жидкость «переходный кварц» лучше закусывать ореховыми помадками.
Глава 119
Через пять минут они вернулись в кабину и выглядели куда более счастливыми, чем до этого.
– Так что у нас сегодня – капсула? – спросил штурман.
– Ну да, – пожал плечами пилот, удобно вытягивая ноги под неработавшие пока педали.
– Жилая?
– А я почем знаю? Наше дело проследить, чтобы сброшена была – капсула или другой груз.
– Но мне почему-то кажется, что жилая. Сидят там внутри человечки, дышат, питаются картриджами второй категории, ходят в сортир, спят посменно. А, как тебе такая история?
– Мне по барабану, – пожал плечами пилот.
– А мне не по барабану. Мне это интересно, понимаешь?
– С чего это? – удивился пилот, взглянув на искаженное лицо штурмана.
– Просто интересно. Вот я сейчас возьму электролом, вскрою эту падаль и спрошу, как их зовут.
– А что потом?
– Потом? Потом позвоню в службу безопасности – пусть решают.
– А смысл в чем?
– Не знаю, – вздохнул штурман. – Хочется какого-то действия, и чтобы я главный, понимаешь? Чтобы не исполнял, а отдавал приказания.
– Пили вроде поровну, а ты такой плохой.
– Я еще таблетки принял.
– Какие таблетки?
– Какие были, такие и принял.
– А в чем смысл?
– С таблетками не так страшно, понимаешь? Иногда сны снятся, что со мной разговаривает ракетный чип…
– Ракетный чип? – удивился пилот. Ему, бывало, тоже всякая дребедень снилась, но чтобы ракетный чип – такого никогда.
– Ну, управляющая система боеголовки самонаведения, – пояснил штурман и икнул.
– Ты про зенитную ракету говоришь?
– Ну, а то про какую еще? Другим ракетам мы с тобой не интересны.
– Это так, – вздохнул пилот. – Так и чего тебе этот чип наговорил?
– Он не говорил – он выспрашивал, гад.
– Выспрашивал?
– Ну да.
Штурман вытер со лба проступивший пот и судорожно сглотнул.
– А что же он мог выспрашивать? Про то, что ты кушал, господин штурман?
Решив, что хорошо пошутил, пилот пьяно рассмеялся, но вскоре сделался серьезным, встретившись взглядом с безумным штурманом.
– Ты что, Рик? Что случилось?
– Он подробно расспрашивал меня о характеристиках защиты грузового лайнера «орион пятнадцать-би».
– И… что, задавал конкретные вопросы?
– Ну, в общем – да, хотел знать о волновом барьере…
– «Тристан – восемнадцать карлтон»?
– Так точно, и потом – второй эшелон защиты, этот, как его…
– «Ягненок Сим».
– Да-да, «сим-ал?ьфа, пять дробь десять».
– Но откуда он про это узнал? – удивился пилот, но еще больше удивился тому, что удивляется рассказу своего товарища про сон. Это ведь только сон!
– Он про все знает, мы с ним не первый раз общались, – сообщил штурман и откинулся в кресле.
– Он тебе часто снится?
– Не часто, но регулярно. И, если честно, – тут штурман пристально посмотрел на пилота. – Если честно, с ним приятно поговорить.
– Почему?
– Потому, что он профи. Никаких левых вопросов. Все очень грамотно: каков коэффициент прочности внешней оболочки, каково усилие на разрыв вторичной армирующей решетки, – начал загибать пальцы штурман. – Опять же лонжероны, его интересовала частота их установки…
– Количество?
– Вот именно, он рассчитывал вероятность встречи с лонжероном. Ну, ты меня понял…
– Понял, коллега, – кивнул пилот, чувствуя, что его догоняет, то есть начинает действовать присадка в спиртном, которое заложил в санитарный бачок штурман.
Наверное, следовало бы разузнать у него о том, что за присадка, однако нормальные пилоты делали это перед вылетом, а он не сделал, потому что должен был лететь совершенно на другом транспорте, но его вдруг вызвали на час раньше и сказали, чтобы поторопился.
И вот он со штурманом, которого видел во второй раз и слышал о нем много всяких странностей.
– Что еще у тебя спрашивал этот процессор?
– Его интересовали пароли противоракет.
– Но у нас нет противоракет, мы просто летающий чемодан.
– Я ему так и объяснил.
– А он?
– А он не поверил. И вот с той поры у нас ним не заладилось…
– Что значит «с той поры»?
– С той ночи, когда он мне приснился в тот раз, когда затребовал пароли.
– Понятно. А как не заладилось? Он перестал сниться?
– Нет, не перестал, – покачал головой штурман и вздохнул. – Не перестал, но разговаривать со мной стал суше. Формальнее, понимаешь?
– Да, – подтвердил пилот, чувствуя, что его расслабляет и появляется такая нужная в долгом рейсе легкость. Он прикрыл глаза и улыбнулся. Бормотание штурмана ушло на второй план, потом на третий, потом пилот увидел поле с цветущими травами, с порхающими над ним гунтоносами, которые шумно втягивали травяное покрытие вместе с частью грунта и, набрав куба полтора зелени, с шумом уносились к горизонту, где высилось их новое пакетное жилище, построенное из пережеванной целлюлозы и собранных в реке моллюсков.
