– Алло!
– Здравствуйте, – незнакомый женский голос в аппарате прозвучал удивленно, – могу я с Юлей поговорить?
– Нет!
– Ее что, нет рядом? – В голосе послышалось изумление, но следом сразу же зазвенели суровые нотки: – Это ее телефон. Срочно передайте ей трубку.
– Не знаю, – Леха от напора собеседницы на мгновение оробел, – ща попробую ее найти. Как вас зовут?
– Екатерина.
Леха отвел телефон от уха, поднял его на недосягаемую для мелкой Юльки высоту и сообщил: «Тебя какая-то Катя!»
– Отдай мой мобильник! Какая еще на хрен Катя?! Я такую не знаю.
Леха поднес мобильник к Юлькиному уху, но продолжал его крепко держать в своих пальцах-клешнях.
– Юля, что там у тебя происходит? Это Екатерина Викторовна Родионова. Мы с тобой познакомились в позапрошлые выходные.
– А-а-а-а, – Юлька смутилась, сообразив, что Катя прекрасно слышала весь их диалог, и еще больше разозлилась на Леху-придурка, – мы просто играем. У меня все хорошо!
– Я завтра ближе к вечеру приеду за тобой. Так что сразу после школы будь готова. Вещи, пожалуйста, заранее собери. Возьми учебники и тетради. Субботу и воскресенье проведем у нас.
– Хорошо.
– Тогда до завтра?
– Да. Пока.
– Пока.
Леха отнял телефон от Юлькиного уха и внимательно посмотрел на нее.
– Это еще что за тетка?
– Сам ты тетка! Просто женщина.
– Ха, – Лехино лицо скривилось, – приемную семейку себе, что ли, нашла? Вот ушлая!
– Нет! Меня просто пригласили в гости.
– Эй, Агафонова, – он крепко схватил Юльку за запястье, она тут же начала вырываться, – давай-ка колись! Чем тут без меня занималась?
– Ты че, больной? Отпусти!
– Что за тетка? Пока все не расскажешь, телефон не отдам!
– Да просто чужая! – Юлька почти визжала. – Екатерина Родионова. Что-то там с книгами. Иди и погугли! Дебил!
– Э-э-э-э-эй, да вы задолбали на весь батор орать, – в прачечную, где происходило действие, заглянул Игорь, – я щас питалку позову.
– Ага. Всех позови, – предложил притихший вдруг Леха.
Он вложил в Юлькину ладонь телефон, развернул ее за плечи спиной к себе и дал пинка коленом под зад. Игорь дождался, когда девчонка выйдет, и захлопнул за ней тяжелую дверь.
В другой ситуации Юлька устроила бы истерику, как следует отпинала бы этого козла в ответ, но сейчас понимала, что с ним лучше не связываться. Он и так после очередного скитания по больницам вернулся контуженным. Юлька уже видела такое не раз. Тех подростков, которые позволяли себе хамство и драки при воспитателях, сдавали в психушку. А куда их еще, этих дебилов? Оставить в баторе нельзя, покалечат еще кого-нибудь. В больничке их кололи какой-то хренью, потом возвращали назад. Кто-то ходил притихшим несколько недель, кого-то хватало совсем ненадолго. После нескольких таких поездок в медицинских картах появлялись диагнозы – как минимум умственная отсталость. Но бывало и хуже. Правда, в их баторе директор каждого защищал до последнего, старался не допустить постановки безнадежных диагнозов. Понимал, что просто подростки бунтуют против своей идиотской жизни, а так никакие они не больные. Даже когда Макс год назад схватил его, взрослого человека, поднял над полом и попытался вышвырнуть в окно, не позволил испортить подростку судьбу. Хотя сам в больницу с инфарктом загремел. Директор понимал: ни учиться, ни работать с маркировкой «умственная отсталость» его воспитанников не возьмут. А другие директора не стеснялись писать в медкартах самые страшные и нелепые диагнозы. Юлька это знала точно, ребята из других детских домов рассказывали. На больных детей государство денег выделяет больше. Да и руководству легче откосить от ответственности в случае чего. Скажешь, что больные все, психи, и не станут директора детдома наказывать за то, что их воспитанники воруют и дерутся.
Юлька ушла в свою комнату. Леха с Игорем остались в прачечной одни.
– Все, – Леха сполз спиной по стене и уселся прямо на пол, – эта тоже скоро уйдет.
– Еще вопрос, – Игорь полез в карман за сигаретами, – к ней всего-то один раз приходили. Я видел. И неизвестно, как там все сложится. Ты же знаешь, Юлька кого хочешь с ума сведет.
– Это да, – Леха запрокинул голову и уставился в потолок, – скажи, а у тебя приемная семья когда-нибудь была? Я не помню.
– Не-а, – Игорь опустился рядом, крутя в руках незажженную сигарету, – не было. Никто не брал. Я же все к матери своей пытался как-то прибиться… Но ей ни фига было не надо.
– В смысле?
– В прямом. Сбегал из батора и ходил к ней. А она то бухая, то с каким-нибудь мужиком очередным отношения выясняет. Не до меня, короче. Я и перестал навязываться. Года четыре у нее уже не был.
– Я вот поэтому свою мать искать не хочу, – Леха сплюнул через плечо, – а если бы как у тебя, и не совался бы даже.
– Че как у меня? – Игорь напрягся, вытянувшись в струну. Из незажженной сигареты в его руке на пол посыпался табак.
– Ну как! Все знают, что она тебя сама на помойку выбросила. Тебя где, трехлетнего, нашли? Забыл? Рядом с мусоркой. Говорят, бомж какой-то пожалел и в милицию привел.
– Ты, урод, полегче!
– Да ладно, – Леха громко втянул в себя воздух через нос, – я, может, просто завидую. Ты со своей матерью хоть три года жил. Кормила она тебя, укачивала, песенки какие-нибудь пела. Ну, поехала потом крыша от бухача. Чего уж там! А моей-то я сразу был не нужен. Родила и тут же выбросила.
– Да кто его знает, что у нее случилось…
– Я знаю, – Леха отвернулся, – батя мой умер. И она сразу решила, что я ей на фиг не сдался.
– Курить будешь?
– Ща, пойдем. Ты вот скажи лучше, че с нами не так?
– Откуда я знаю? – Игорь опустил голову и остановил взгляд на трещине в полу.
– Одних родные семьи не бросают. Других приемные берут. А мы? Нам уже по пятнадцать. И никто…
– Ну, хрен его знает, как жизнь дальше повернется.
– Ты серьезно? – Леха с издевкой гоготнул. – А никак! Я когда ребенком был, знаешь, как сильно маму хотел? До судорог. Помню, меня даже для телика снимали, в передаче показывали. И я целый год потом каждую минуту сидел и ждал, что за мной мама с папой придут. Ревел по ночам как последний дебил.
– Не пришли?
– Не-а. Ни одна сраная тетка не пришла. Куда они все смотрели? Я тогда мелкий был, здоровый, топовый. Сейчас за такими малявками очередь стоит.
– Но ты же вроде еще пару лет назад с кем-то общался?
– А-а-а, – Леха махнул рукой, – ни о чем. Пришла семейка пару раз, потом пропала. Дебилы!
